Сайт портала PolitHelp

ПОЛНОТЕКСТОВОЙ АРХИВ ЖУРНАЛА "ПОЛИС"

Ссылка на основной сайт, ссылка на форум сайта
POLITHELP: [ Все материалы ] [ Политология ] [ Прикладная политология ] [ Политистория России ] [ Политистория зарубежная ] [ История политучений ] [ Политическая философия ] [ Политрегионолистика ] [ Политическая культура ] [ Политконфликтология ] [ МПиМО ] [ Геополитика ] [ Международное право ] [ Партология ] [ Муниципальное право ] [ Социология ] [ Культурология ] [ Экономика ] [ Педагогика ] [ КСЕ ]
АРХИВ ПОЛИСА: [ Содержание ] [ 1991 ] [ 1992 ] [ 1993 ] [ 1994 ] [ 1995 ] [ 1996 ] [ 1997 ] [ 1998 ] [ 1999 ] [ 2000 ] [ 2001 ] [ 2002 ] [ 2003 ] [ 2006. №1 ]
Яндекс цитирования Озон

ВНИМАНИЕ! Все материалы, представленные на этом ресурсе, размещены только с целью ОЗНАКОМЛЕНИЯ. Все права на размещенные материалы принадлежат их законным правообладателям. Копирование, сохранение, печать, передача и пр. действия с представленными материалами ЗАПРЕЩЕНЫ! . По всем вопросам обращаться на форум.



НЕДОВЕРИЕ К ПРОСТЫМ ПРОГРАММАМ
Полис ; 01.06.1992 ; 3 ;

НЕДОВЕРИЕ К ПРОСТЫМ ПРОГРАММАМ

От редакции: Вниманию читателей предлагается не публиковавшаяся ранее на русском языке работа Хосе Ортега-и-Гассета "Старая и новая политика". Это текст доклада, сделанного философом в Мадриде почти восемьдесят лет назад. Проблемы, которые поднимались в докладе, очень схожи с нашими сегодняшними: как выводить общество из глубокого кризиса? что должна делать интеллигенция? По глубокому убеждению Ортеги, начинать надо с политического просвещения нации силами, объединенными идеей национального возрождения.

Работа Ортеги дается с некоторыми сокращениями. Подготовка публикации, перевод с испанского и комментарии кандидата философских наук А. Б. Зыковой (Институт философии РАН).

СТАРАЯ И НОВАЯ ПОЛИТИКА

Х. Ортега-и-Гассет

В эпохи кризисов расхожие суждения

не выражают истинное общественное мнение

... Говоря с вами о новой политике, противостоящей политике старой, я не стремлюсь изобрести какой-то новый мир. Дело чести идеолога, приближаясь к политике,- отказаться от претензий на оригинальность собственного мышления. Людьми не может двигать принцип, содержащий новую идею. Новая политика - это новое провозглашение и проявление помыслов, уже живущих (с большей или меньшей очевидностью) в сознании наших сограждан.

Фихте гениально заметил, что секрет политики Наполеона и вообще всякой политики состоит всего навсего в провозглашении того, что есть, где под тем, что есть, понимается реальность, существующая в подсознании людей, которая в каждую эпоху, в каждый момент составляет истинное и глубоко проникновенное чаяние какой-либо части общества.

Вы все знаете по опыту, насколько трудно бывает понять, каковы наши истинные, глубинные, окончательные оценки большинства вещей: мы говорим о них, высказываем свое мнение о них потому, что использование их, общение с ними заставляет нас что-то сказать, занять какую-то позицию. Но мы замечаем, что нечто в нас не позволяет признать в произносимом собственными устами наши истинные мнения, - мы не дали бы за них ни гроша. Это не значит, что мы лжем: последнее предполагало бы, что говоря одно, мы явно подразумеваем другое. Мы искренно догадываемся лишь о том, что в своих смутных и интимных глубинах наша личность не ощущает полного согласия с произнесенным нашими же устами или вроде бы продуманными мнениями. Они нами не прочувствованы и, следовательно, не наши. Это расхожие истины, трюизмы, бесхозные формулы, витающие в общественной атмосфере и как бы скрывающие наше собственное лицо за коростой мертвых и неподвижных суждений.

Политика - это работа в равной мере и мысли, и волеизъявления; недостаточно каким-либо идеям промелькнуть в нескольких головах, надо, чтобы они получили социальную реализацию. А для этого необходимо, чтобы на службу идеям решительно устремилась энергия широких социальных групп.

Для того же, чтобы идеи нашли мощную поддержку, они прежде всего должны стать безоговорочно близкими для всех без исключения, всецело заполнить сердца.

Но случается так, что люди - одни из-за недостатка культуры, другие - в силу отсутствия рефлексивных способностей, третьи - потому, что не получали от этого удовлетворения, четвертые - не имея мужества (а мы увидим, что для честного разговора с самим собой требуется также и мужество), - не смогли ясно увидеть, четко сформулировать свое глубинное внутреннее чувство. Отсюда та миссия, которую, согласно Фихте, и надлежит выполнить политику, настоящему политику: провозглашать то, что есть, отказываясь от витающих в воздухе и лишенных ценности расхожих суждений, от устаревших сентенций и, проникнув внутрь коллективной души, попытаться выявить, ясно и очевидно сформулировать невыраженные, сокровенные чаяния какой-либо социальной группы, например, поколения. Деятельность поколения будет плодотворной лишь в одном случае: когда оно ясно понимает, чего хочет.

В критические эпохи какое-либо поколение может приговорить себя к историческому бесплодию, если ему не удастся найти в себе мужество расстаться с заимствованными мыслями, с агонизирующими убеждениями и энергично заменить их собственными - новыми - чувствами. Равно как и каждый индивид, каждое поколение, если оно хочет быть полезным человечеству, должно начать с верности самому себе.

Поймите, задача кажется столь непомерной, что взять ее кому-либо на свои плечи и, особенно, кому-то вроде меня, было бы просто невыносимо, если бы мы, все вместе и каждый в отдельности, не были обязаны пытаться выполнять ее, постоянно, каждый по-своему.

Наше поколение, кажется, не очень-то спешит пробиться туда, где ему надлежит быть. И это не было бы столь серьезно, если бы не свидетельствовало одновременно о крахе нашего поколения, а этот крах не явился бы, если вглядываться в грядущие времена, возможным предвестием бесповоротного упадка нашего народа.

Вера в то, что бессмертие народа в какой-то мере гарантировано, - наивная иллюзия. История - это арена, полная жестокостей, и многие расы, как независимые целостности, сошли с нее. Для истории жить не значит позволять себе жить как вздумается, жить - значит очень серьезно, осознанно заниматься жизнью, как если бы это было твоей профессией. Поэтому необходимо, чтобы наше поколение с полным сознанием, намеренно, согласованно озаботилось бы будущим нации. Короче, важно обратиться к нашему поколению с энергичным призывом, и если этого не сделают имеющие на то реальное право, такой призыв вынужден будет выдвинуть любой другой, хотя бы и я.

ИСПАНИЯ ОФИЦИАЛЬНАЯ И ИСПАНИЯ ЖИВАЯ

Я бы, пожалуй, сказал, что самые животрепещущие мысли, которыми мы должны сейчас обменяться, рождаются именно из этой необходимости - обратиться с призывом к новым поколениям. Пока что я хочу сказать, что они еще не нашли себе достойного места.

Конечно, под новыми поколениями надо понимать не только тех немногих, кто пользуется социальными привилегиями в силу своего происхождения или благодаря личным усилиям, но в равной степени и всю массу современников. Более того, для политических действий массы всегда как бы имеют средний возраст: народ никогда не бывает старым и не пребывает во младенчестве, он наслаждается постоянной молодостью. Потому сказать, что новые поколения не обратились к политике, это все равно, что сказать: у народа в целом отсутствуют серьезные политическая вера и надежды.

До недавнего времени, господа, политические (парламентские) партии, при всех их ужасающих недостатках, существовали как бы погруженными в общее течение национальной жизни; никогда полностью не прекращался взаимообмен между Испанией парламентской и Испанией не парламентской, между всегда несколько искусственными партийными организмами и спонтанным, диффузным, всеохватывающим организмом нации. Благодаря этому партии могли нормально, эволюционно, непрерывно обновляться - по мере того, как исчезали какие-то их элементы. Когда смерть вычеркивала из рядов какой-либо партии старейших, опустевшие места автоматически заполнялись людьми чуть более молодыми. Благодаря этому идейной сокровищнице партийных принципов сообщалась определенная новизна; программа и, что более важно, нравственный облик группы обретали притягательность для новых поколений, это давало некоторую власть над ними. Но с недавнего времени такое постоянное, хотя и незначительное обновление духовной, интеллектуальной и моральной жизни партий прекратилось; поскольку же взаимообмен с окружающей Средой, хотя бы минимальный, представляет собой органически необходимый для партий процесс, то, лишившись его, они стали окостеневать, каменеть и, следовательно, терять всякую внутреннюю связь с нацией.

Мои высказывания, однако, еще недостаточно ясно передают всю серьезность ситуации: так или иначе они похожи на газетный штамп, привычно сообщающий, что такое-то правительство отказалось от своей позиции. Но я затрагиваю вопрос более сложный. Речь идет не о том, что некое правительство в каких-либо текущих законодательных или административных вопросах отказалось учитывать общественное мнение. Нет, все дело в том, что целые партии, составлявшие или составляющие эти правительства, весь парламент, все те корпорации, на которые влияет или под воздействием которых находится мир политиков, более того, сами газеты как некий аппарат, создающий атмосферу, которой дышит политический мир, - все это, справа налево и снизу доверху, существует вне и в стороне от основных токов современной испанской души. Я не говорю, что токи национальной жизненности достаточно мощны (мы скоро увидим, что это не так), но, сильные или слабые, они являются единственными источниками национальной энергии и возможного возрождения. Я действительно утверждаю, что все вышеперечисленные организмы нашего общества - от парламента до газеты, от сельской школы до университета - все, что, объединяя, мы называем "официальной Испанией", представляет собой гигантский скелет испарившегося, исчезнувшего животного. Он продолжает удерживаться на ногах только благодаря своей громадности, придающей ему физическую устойчивость. Говорят, что слоны продолжают стоять после смерти.

Вот это серьезно, серьезнее всего.

Существует мнение, что все эпохи являются переходными. Кто в этом сомневается? Действительно, это так. Во все эпохи историческая субстанция, т. е. внутренняя чувствительность каждого народа, постоянно видоизменяется. Как уже сказал древний ионийский мыслитель, мы не можем дважды войти в одни и те же воды, ибо они вечно текут и изменяются; по тем же причинам через каждое пятилетие немного изменяется чувствительность народа, нации. Выходят из обихода одни слова, входят в обращение другие, несколько меняются художественные вкусы и в мелочах переиначиваются политические программы. Так происходит обычно. Но ошибочно полагать, что все эпохи являются переходными именно в этом смысле. Нет, нет, существуют эпохи скачков и внезапных кризисов, когда множество малых изменений, аккумулированных в области подсознательного, вдруг начинают проявляться, приводя к радикальному и мгновенному сдвигу самого центра тяжести общественного сознания.

И тогда возникает то, что мы сегодня видим в нашей нации: две Испании, живущие вместе, но совершенно чуждые друг другу - Испанию официальную, упорно продолжающую двигаться так, как это свойственно людям преклонного возраста, и другую Испанию, устремленную, нарождающуюся, Испанию живую, возможно, пока не очень сильную, но все же полную жизни, искреннюю, честную. Ей мешает та, другая. И Испании живой еще не удается полностью войти в поток истории.

Вот, господа, главная реальность сегодняшней Испании, все остальное - лишь детали, которые должны осмысляться в ее свете.

Мы ранее сказали, что новые поколения не входят в политику, но это лишь одна частная из многих возможных точек зрения на следующую типичную ситуацию: новые поколения замечают, что им полностью чужды принципы, обычаи, идеи и даже словарь тех, кто руководит сегодня официальными институциями испанской жизни. По какому же праву мы будет просить новые поколения принести, влить их энергию, большую или малую, в эти столь ветхие меха, если невозможны никакое общение, никакое взаимопонимание.

По этому поводу следовало бы высказаться со всей ясностью: официальная Испания и Испания новая (я повторяю, возможно, новая Испания будет скромной, небольшой, бедной, но она иная, нежели нынешняя) - мы друг друга не понимаем. Одно и то же слово, в зависимости от того, произносят его те или другие, означает разное, поскольку, так сказать, порождается совершенно различными чувствами.

(... ) Хочу заметить, что я здесь не выступаю с десятки раз повторенной критикой злоупотреблений и ошибок, совершаемых какими-то партиями, прессой или министерствами. Когда речь идет о результатах новой политической ориентации, которую я ищу, такие злоупотребления меня не интересуют; сегодня я предлагаю вам предварительную сетку общих понятий, с их помощью будут постепенно определяться детали этой политики. Злоупотребления никогда, никогда не порождают ничего иного, кроме болезней отдельных органов, и здоровая часть организма может противостоять этим поражениям. Поэтому я не разделяю мнения Косты*, связавшего унижение Испании с грехами правящих классов, следовательно, с чисто политическими ошибками. Нет, правящие классы на протяжении веков - исключая короткие периоды - правили плохо не случайно, а потому, что руководимая ими Испания была столь же больной, как и они сами. Моя точка зрения, когда я сужу о прошлом, более сурова, но в том, что касается будущего, более оптимистична. Вся Испания с ее правителями и управляемыми, с ее злоупотреблениями и обычаями в настоящий момент умирает. И поскольку уже пришло время кончины не только злоупотреблений, но и обычаев, для смертельного исхода не нужно ни критики, ни великих врагов, ни грозных битв.

Этими словами я лишь провозглашаю, что новая политика должна исходить из следующего факта: все то, что находится на поверхности и составляет оболочку, панцирь сегодняшней Испании - Испании официальной - неживо. У новой политики, следовательно, нет необходимости ни критиковать старую, ни вступать с нею в великие битвы; нужно лишь увидеть ее отдающие мертвечиной родовые черты, загнать ее в склеп всю целиком, повсеместно и во всех существующих формах, и начинать думать, опираясь на новые и конструктивные принципы. (... )

ЧТО ЗНАЧИТ ДЛЯ НАС СЛОВО "ПОЛИТИКА"

Новую политику, т. е. все то, что пульсирует среди нас в форме проектов и устремлений, должно начать с расширения до предела объема самого понятия "политика". Необходимо, чтобы оно, помимо электоральных, парламентских и правительственных видов деятельности, охватывало и многое другое; отведя иные сферы юридическим отношениям, она должна включать в себя все формы, принципы и институты социализации. Нужно, чтобы новая политика с самого начала отличалась от старой тем, что вопрос о взятии в свои руки управления Испанией не будет для нее самым важным, а, пожалуй, явится самым незначительным; и, наоборот, единственно важным для новой политики будет содействие развитию жизненности Испании. Так что придет день (кто в этом сомневается?), когда - с теми или иными людьми - новая политика выиграет свои выборы, и люди, выражающие ее дух, возьмут в руки жезлы алькальдов; но их удовлетворение от этого будет ничуть не большим, чем то, которое мы получаем от публикации хорошей книги по анатомии или по электричеству, либо от факта, что крестьяне, затерянные в труднодоступных горных уголках, создают крепкое сельскохозяйственное сообщество.

Этим я хочу сказать, что в конечном счете мы желали бы служить не испанскому государству, т. е. не полезному юридическому компасу и официальным установкам, короче - не общественному порядку. Более того, если бы испанское государство болело именно из-за ошибок в области, называемой политикой, то у нас, возможно, не было бы причин считать себя морально обязанными вторгаться в общественную жизнь. Плохо то, что больно не только испанское государство и не из-за ошибок только в политике; больна, и больна почти смертельно, сама раса, сама национальная субстанция. Итак, политика не является достаточным решением национальной проблемы, поскольку эта проблема - историческая. Следовательно, новая политика должна осознавать самое себя и понимать, что она не может быть сведена ни к пустым разглагольствованиям, ни к нескольким юридическим сюжетам; нет, новая политика должна охватывать всю историческую деятельность. Таково различие по существу. Испанское государство и испанское общество не могут быть для нас равно-ценными понятиями, поскольку между ними возможен конфликт, и мы должны быть готовы к тому, чтобы в данном случае служить обществу против государства, которое является лишь чем-то вроде юридического панциря, некой внешней формальностью жизни общества. И если для испанского государства, как и для любого государства, самым важным является общественный порядок, то нам следует со всей прямотой заявить, что для нас важнейшим является не общественный порядок, а жизненность нации.

* Хоакин Коста - известный испанский общественный деятель. Выступал с программой "возрождения Испании", направленной на осуществление задач буржуазно-демократической революции - (А 3)

ОСНОВНОЕ РАЗЛИЧИЕ МЕЖДУ "ЛИГОЙ ИСПАНСКОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ" И СОВРЕМЕННЫМИ ПАРТИЯМИ

(... ) До сих пор вся работа всех партий сводилась к тому, чтобы, подготовившись, захватить власть и править государством. Политика являлась только правлением и тактикой для достижения этого. Только отчасти и отчасти только мы могли бы рассматривать как исключение социалистическую партию и профсоюзное движение; именно поэтому они являются единственными силами современности, существующими сегодня в испанской общественной жизни; с ними мы объединились бы при условии, если они, особенно социалисты, не будут ограничиваться догматическими убеждениями, ведь доктринальная религия несет в себе самой препятствия свободе. (... )

Мы считаем правительство, государство одним из органов национальной жизни; но не единственным и даже нерешающим. Нужно требовать от государственной машины большей, гораздо большей социально полезной отдачи, чем она давала до сих пор. Но если бы даже эта машина производила столько, сколько возможно в идеале, следует еще настойчивее требовать гораздо большего от других национальных органов, которые не являются ни государством, ни правительством, а воплощают свободную спонтанность общества.

Таким образом, наша политическая деятельность должна постоянно иметь два измерения: делать эффективной государственную машину и одновременно создавать, структурировать и активизировать национальную жизнь в ее независимой от государства части. Мы пойдем в поселки и деревни не только в поисках голосов для получения прав на законодательство и на власть; нет, наша пропаганда будет сопровождаться и созданием органов социализации, культуры, техники, систем взаимопомощи, органов, способствующих развитию, наконец, человеческой жизни во всех ее смыслах: общественной энергии, без упреждающих жестов поднимающейся против фатальной тенденции каждого государства вбирать в себя целиком жизнь общества.

Именно поэтому "политика", на наш взгляд, - это вся историческая деятельность. История же, согласно сегодняшнему ее пониманию, не сводится ни к истории сражений или глав правительств и парламентов, ни к истории государств - последние суть лишь русла или эстуарии, это прежде всего история бурных потоков национальной жизненности.

Само упорство, с каким возникают, притом не только в моих словах (это было бы пустяком), но в глубинах сознания неофициальной Испании понятие и идея национальной жизненности, их противопоставление тому, что называется общественным порядком, показывает, что они должны означать нечто иное, чем представляется на первый взгляд. Ведь естественно и очевидно следующее: никто не согласится с утверждениями, что нация существует для государства, а не государство для нации, что жизнь - для общественного порядка, а не наоборот. Значит, имеется нечто скрытое -это убеждение в том, что есть весьма веские причины понимать под политикой всю совокупность усилий, направленных на поднятие жизненного тонуса Испании. И прежде всего усилий, которые дали бы этой хворой нации сильнейший стимул к энергичному самоосуществлению.

Честность может сказать о себе, что она - самый короткий путь между двумя сердцами, и сегодня я обращаюсь к честности, коренящейся в глубинах нашего существа, и спрашиваю вас: там, в этой неподкупной глубине, которую никогда полностью невозможно ввести в заблуждение, сравнивая современную эпоху с той, которая - по крайней мере в испанском сознании - осталась по другую сторону 98-го года, не замечаете ли вы, что особенностью нашего времени является жестокое и трагическое подозрение: отнюдь не то или иное правительство, не тот или иной институт своими ошибками и недостатками смогли низвести национальную энергию до ее сегодняшнего уровня? И я уверен, если в тех глубинах, о которых я упомянул, вспомнить, что происходило всякий раз, когда вы чуть внимательнее думали о политических сюжетах, вас удивляло заранее ощутимое подозрение недостаточности политических решений. Вы думали о том, что под существующими или возможными законными структурами раса вроде испускает дух; что невозможно (по крайней мере предварительно) рассчитывать, как это делали и делают другие народы, на избыток энергии, которая только и ищет для себя выхода; что в нашей расе остались лишь следы ее исторической жизненности и что, следовательно, чисто политического решения ее проблем недостаточно.

В силу этого трагического убеждения, господа, для нас становится столь важным утвердить идею о необходимости предпочесть спасение нашей этнической жизни всяким юридическим тонкостям, поскольку в глубине души мы, убеждены, что в нас осталось очень мало жизни. Требуется срочная помощь по спасению последних остатков испанской потенциальности.

И очевидно, что в свете этой трагической убежденности общественный порядок, правовой мир не потеряют своей респектабельности, однако откровенно превратятся в респектабельные пустяки. Наша проблема гораздо больше и гораздо глубже: она не в том, чтобы жить, соблюдая порядок, она прежде всего в том, чтобы жить. (... )

НЕДОВЕРИЕ К ПРОСТЫМ ПРОГРАММАМ

Теперь я хотел бы бегло, поскольку не позволяет время, объяснить позицию "Лит испанского политического образования" относительно некоторых проблем, присутствующих в испанской политике и неизбежных для нее.

Хочу предупредить, что я не буду излагать какую-либо программу. "Лига испанского политического образования" не принадлежит сегодня к добивающимся власти парламентским партиям, для которых необходимы были бы отмычки к управлению, некоторые называют их программами. Добро бы еще, если бы сегодня, как в иные времена, существовали лаконичные и простые политические идеалы, способные зажечь пламя живой веры в сердцах всего народа - от привилегированных интеллектуалов до охваченной страстью толпы! Именно потому, что таких идеалов нет, и была создана "Лига политического образования", цель которой в том, чтобы завтра, в ближайшем будущем, они появились. Я говорил вам вначале, настаивал впоследствии и еще раз повторю: речь идет о таком критическом моменте, когда заимствованные, публично выкрикиваемые формулы полностью уже никого не удовлетворяют. Ныне возникает необходимость обновить сами принципы любых политических баталий, соткать новые знамена, сочинить новые гимны и придумать новые политические призывы, которые не растворялись бы бесследно в воздухе, а вызывали бы длительное напряжение мускулов бесчисленного множества рук.

Поскольку, заботясь о политической деятельности новых поколений, кто-то неизбежно должен ударить в набат, я дерзнул выступить здесь сегодня. Но очевидно, что моя отвага не простирается дальше изложения тех начальных и общих убеждений, которые, по-видимому, должны способствовать формированию новых обычаев. Я не осмелюсь излагать вам свою программу. Я достаточно люблю выражение "новая политика", достаточно верю в нее, но я слишком хорошо знаю и трудности, заключенные в этих словах. Хорошо ли вы улавливаете смысл? Новая - значит "новая" с самих ее оснований и до вершин, от аксиом до неизбежных выводов» от чувств до терминов. И я осмеливаюсь, придя сюда без какого-либо права, претендовать на то, чтобы в краткий миг произошло ваше внезапное обращение? Нет, я могу лишь предложить вам сегодня формулу, состоящую из двух предложений: подержанные программы уже потеряли смысл и бесполезны - давайте возведем новое здание политических идей и страстей, Я сегодня не прошу голосов избирателей; я сейчас не обращаюсь к массам; я обращаюсь к новым привилегированным членам нашего несправедливого общества - к врачам и инженерам, профессорам и коммерсантам, промышленникам и техникам - я обращаюсь к ним и прошу их сотрудничества.

БОЛЬШЕ НАЦИОНАЛЬНОГО ДЕЙСТВИЯ, ЧЕМ ПОЛИТИЧЕСКИХ ФОРМУЛ

Каким бы ни оказалось конкретное содержание нашей программы, я заранее знаю, что для нее характерно будет одинаково энергичное требование двух качеств: справедливости и эффективности. Посмотрите, по всей Европе с новым жаром вспыхивают битвы за либеральные идеи, и эти новейшие политические страсти, более или менее омоложенные утопии воодушевляются именно идеалом эффективности.

Давайте же принесем наш интерес и наш энтузиазм в самые далекие уголки Испании, давайте увидим ее, эту Испанию, и засеем ее любовью и негодованием. Давайте пойдем с апостольским призывом по ее полям, поселимся в деревнях и везде выслушаем отчаянные жалобы. Станем же сначала друзьями тех, для кого затем явимся проводниками. Давайте создавать среди них прочные узы социальности -кооперативы, кружки взаимного обучения, центры контроля и протеста. Будем способствовать духовному распрямлению лучших людей каждого города, сегодня остающихся в плену тяжелейших повинностей официальной Испании, еще более нестерпимых в провинции, чем в Мадриде. Давайте дадим знать этим затерянным в провинциальной косности братским душам, что в нас они имеют помощников и защитников. Давайте покроем все уголки испанской земли сетью, каждый узел которой превратится в орган изучения и пропаганды всего совершенного нацией; эта сеть и станет в итоге той нервной системой, по которой будут пробегать волны жизненных ощущений и спонтанные, мощные потоки протеста.

Программа! Если под таковой понимается нечто глубокое и живое, то она должна создаваться постепенно, пункт за пунктом, в процессе сотрудничества, к которому я вас призываю. Сохраним ценность той самой новизны - ведь мы на нее претендуем - и не будем начинать с конца, как это делали и делают другие партии. Мы не спешим, спешка - удел честолюбцев.

Нам отвратительны пустые слова: что бы мы выиграли, если бы я сейчас добавил сюда абзац о том, что одним из четырех "столпов" нашей программы является требование нравственности власть имущих? Это не говорится, а делается. Вместо слов мы сделаем это - организуем линию атаки против безнравственности, чтобы обиженные и оскорбленные узнали, что существует сообщество, готовое в любой момент со знанием дела защитить их.

Только в силу того, что нам нужно (ведь мы создаем новое политическое действие, которое и станет для нас подлинным делом) повернуться лицом к событиям текущей политики и вмешаться в ее баталии, я скажу нечто, ценное скорее не как разъяснение, а как пример нашей ориентации.

Какую позицию занять нам среди всех направлений обычной политики? Господа, если я сегодня заявлю, что мы, члены "Лиги политического образования" - либералы, я не скажу ничего, поскольку политический словарь заражен и все его термины следовало бы подвергнуть карантину. Это ясно. Мне хотелось бы иметь возможность назвать себя здесь радикалом. Я, честно говоря, не считаю, что весь труд испанских радикалов оказался бесполезным; были и такие - я назвал бы их хорошими демагогами и в их частную жизнь у меня нет причин вторгаться, - кто осуществил общественно необходимую функцию: они как бы придали массам первичную историческую структуру. И они действительно достойны уважения. Но таковых немного. Радикалы же вообще - это люди, кричащие на собраниях. Наша же политика прямо противоположна крику, прямо противоположна упрощению. Если явления сложны, наше поведение также должно быть сложным. Нет ничего абсурднее, чем просить, например, чтобы в спектре цветов нам точно указали, где кончается оранжевый и начинается желтый, ведь для чистых цветов существенно то, что они сливаются друг с другом в нежнейших полутонах, а не заканчиваются здесь или там. В политических программах сложное и должно быть осмыслено соответствующим образом. Одно из самых серьезных для Испании обстоятельств связано с тем, что множится число этих радикальных или реакционных упрощений, этих громких крикунов, превращающих политику в доносительство, в оскорбления и клевету. Мне, следовательно, понадобилось бы много времени для объяснения того, в каком смысле мы хотим быть радикальными, т. е. крайне либеральными, гораздо более либеральными, чем партии, представленные в нашем парламенте... А назвать себя радикалом - зачем? Чтобы выпрашивать, как милостыню, аплодисменты? (... )

НАЦИОНАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ

Господа, наиболее важное из того, что мы хотели бы осуществить (попробуем хотя бы это обрисовать), - совмещение родовых признаков либерализма (естественно включающего в себя, как я говорил ранее, все принципы социализма и синдикализма в их созидательной, а не негативной части) с принципом обустройства Испании. Утверждать делом, проводить в жизнь все требования, которые необходимы хотя бы для минимальной организации национальных функций, для нас столь же существенно, как и поддерживать этические и правовые принципы, называемые либерализмом. Это должно быть полностью осуществлено. Другими словами, для нас это так же необходимо, как справедливость правителей, компетентность их самих и администраторов; и здесь мы едва приступаем к делу. Кто возложит на себя его налаживание? Все иное - лишь риторика, господа, слова. Нация создается не только стихами поэта, рассуждениями, приходящими в голову какому-либо оратору; это ежедневный, ежеминутный труд, труд, который согревается теплом и одухотворяется любовью, что и заставит вовремя прорасти семя, охранит его, пока оно зреет. А где это все готовится? Возможно ли в политических партиях в их современном состоянии найти нишу для этого деликатнейшего, тонкого, благородного, компетентного труда? Ни министерства, ни университеты не создают компетентных людей. В них, естественно, такие встречаются, но они редки. Но и те, что есть, не могут отдать нации полностью все накопленное в их душе, все свои способности. Я уже знаю, что есть люди (... ), которые делали и делают эту работу, не заботясь о похвалах; их усилия не видимы толпе и, следовательно, не сопровождаются всегда приятным риском вызвать аплодисменты. Этим людям и тем, которые придут с ними, "Лига политического образования" с энтузиазмом окажет радушный прием.

Я не закрываю глаза на то, что принцип компетентности очень тонок. Я понимаю: для определения компетентности человека необходимо использовать приборы столь совершенные (особенно когда дело касается морали), что этого пока в Испании очень трудно добиться. (... )

Университеты дают звания. Если находится человек, обладающий целой горой званий, если он навьючен званиями, - его уже и считают компетентным. Нет, господа, надо нам однажды и навсегда отказаться от этих компетентностей, полученных в учреждениях, которые не могли их дать, поскольку не имели.

Как с источенными червоточиной остатками реставрации, терпящей крушение, встречаемся мы с двумя политическими партиями - консервативной и либеральной, которые, видимо, стремятся к тому, чтобы их время было вечным и не восторжествовал закон истории, гласящий, что, как и люди, так однажды умирают и эпохи.

На мгновение показалось, что эти два окостенелых крыла уже сложены; был момент, когда эти крылья сломались, но сейчас кажется, что их вновь хотят починить.

Позиция молодежи, входящей в политику сегодня, естественно должна состоять в применении в данном конкретном случае по отношению к указанным партиям -если они будут слишком упорствовать в самосохранении - того жесткого решения, которое я раньше предлагал по отношению к реставрации. Сами эти партии и есть реставрация; следовательно, ничего нельзя с ними иметь общего. Они - наибольший враг Испании, враг, позволивший ей умирать. Это носители инерции и соглашательства. Каждый день их пребывания на земле отодвигает день возрождения жизненных сил нации..

*    Речь идет о периоде реставрации в Испании монархии Бурбонов после неудавшейся буржуазной революции 1868-1874 гг. - (А. З).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Либерализм и национализированность - вот что я предложил бы в качестве девиза нашего движения. Но сколько еще предстоит высказать, написать и поспорить прежде, чем раскроется весь огромный смысл этих слов.

Национализированность как обретение национального характера армией, монархией, клиром (я не могу на этом задерживаться), рабочим; я сказал бы, что нужна даже национализированность этих дам, время от времени ставящих свои подписи под некими петициями, значение и направленность которых им неведома, петициями, иногда покушающимися на возможность реализации жизненности, крайне необходимой в Испании.

Для этой спокойной, постоянной работы, временами энергичной, когда необходимо, работы неистовой, посвященной изучению национальных проблем, тщательной работы по мобилизации той части национальных масс, до которой еще не дошла деятельность политических партий, - жителей поселков и местечек, и особенно крестьян Испании - для этого я прошу сотрудничества главным образом у молодых людей моей страны. В Испании существует всего несколько крупных городов, да и они, право же, не могут удовлетворить понятию города в современном европейском мире. Остальная же часть страны раскинулась среди полей и никто о ней не вспоминает; потому и надо постараться придать ей политическую силу, чтобы она могла быть одновременно и надеждой, и угрозой, которые должны существовать в единстве для тех, кто озабочен прежде всего жизненностью нации. Вот для осуществления всего этого, изложенного вам скорее в форме аллюзий, чем пояснений, я и добиваюсь сотрудничества людей доброй воли.

Как бы часто я ни пользовался в моем выступлении словом "национальный", оно ничего не имеет общего с национализмом. Национализм предполагает желание одной нации господствовать над другими, что, в свою очередь, подразумевает, по крайней мере, то, что такая нация жива. Но мы же не живы! Наши притязания совсем иные: как сказано в программе нашего Общества, мы в равной мере устыдились бы желать Испании быть господствующей и не желать Испании быть здоровой. Мы хотим видеть Испанию распрямившейся и твердо стоящей на ногах. И ничего более.

ИЗ ПРОЕКТА ПРОГРАММЫ "ЛИГИ ИСПАНСКОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ"

Политическая миссия интеллектуального меньшинства

(... ) Мы исходим в нашем намерении из следующего соображения: не только Испания, но и вся Европа вступила в период кризиса политической идеологии, подобный имел место только в первой половине XIX в. Хорошо, что охваченные им партии не цепляются за породившие их, но уже одряхлевшие идеи, смешивая понятия, сшивая их на живую нитку, лишь бы удержаться на уровне современности. Но те, кто более стремится ускорить приближение будущего, чем удержать настоящее, должны взглянуть в лицо этому кризису, осознать его во всей полноте, с тем, чтобы не оказаться на судне, терпящем кораблекрушение в море переживших себя идеалов.

Репутации и занятия большинства участников нашей группы могут сделать нарицательным для нее пагубное прозвание "интеллектуалов", если мы сразу же не подчеркнем наше безусловное убеждение в том, что политика - работа не одного только интеллекта, и не одно только индивидуальное действие. Напротив, мы считаем, что политическое пространство начинается собственно там, где кончаются чистое знание и отдельный одинокий человек и где появляются социальные массы, охваченные страстной динамикой борьбы. Цель наших предложений не может быть иной, чем придти к массам. Но это только цель и как бы дальние берега наших стремлений. Мы должны немедленно посвятить себя подготовительной работе с более скромными амбициями.

За исключением необычных для времени и пространства случаев наши национальные массы не мобилизованы в политическом смысле. Говорят, что это произошло благодаря особой инерции испанского народа. Не отвергая подобной причины, мы заявляем, что не понимаем ее. Мы не понимаем, как можно говорить об инертности масс в стране, где направляющее меньшинство и не делало настойчивых попыток вывести их из состояния безразличия. Во всяком случае, явно недостаточны выразительные жесты под маркой "программ", предлагаемых тем или иным общественным деятелем на фоне совершенной безнадежности. С другой стороны, и недостаточно, и бесполезно то, что каждые пять лет общественное сознание вдруг захватывает какая-либо тема с позитивным потенциалом, вызывающая, однако, в массах лишь минутные конвульсии. Надо стремиться ввести политическое действие в число привычных для испанских масс. Как можно было бы достигнуть этого без существования воодушевленного меньшинства, воздействующего на массы своей твердостью, упорством и энергией?

Итак, для нас первое и главное состоит в том, чтобы содействовать развитию организации меньшинства, возложившего на себя обязанность политического образования масс. Не следует толкать Испанию ни к чему более значительному до тех пор, пока, с одной стороны, рабочий в городе, крестьянин в поле, средний класс в поселках и в больших городах не научились предписывать (обществу) суровую волю собственных желаний; с другой - стремиться к ясному, конкретному и прочному будущему. Подлинно национальным просвещением и является такое, которое воспитывает одновременно способность к решительному действию и к размышлению.

X. Ортега-и-Гассет

Hosted by uCoz