Сайт портала PolitHelp ПОЛНОТЕКСТОВОЙ АРХИВ ЖУРНАЛА "ПОЛИС" Ссылка на основной сайт, ссылка на форум сайта

СУМЕРКИ РОССИИ Рассвет или закат? Россия на перепутье

Н.Н.Моисеев

МОИСЕЕВ Никита Николаевич, академик, советник при дирекции вычислительного центра РАН.

The Russian Twilight

Current developments in Russia should be taken in the context of the ruin of the "20th century order". The latter, however, contrary to the commonly shared view, is neither deducible from, nor reducible to the results of ideological opposition of communism and capitalism. Reality is by far more profound and is fraught with more danger. It shows acute contradictions derived from the contradictory character of societal development at large. At the present stage of history, we are witnessing liberalization of organizational forms of humanity's living, and, first and foremost, of its productive activity. But it is very difficult to tell which form of liberal economy will become established in Russia. Neither of the existing economic theories is applicable to what is actually going on.

Several alternative scenarios of eventual establishment of market economic structure can now be regarded as ones to be really taken into consideration. The "Argentinian" "weak state power variant" may prove the extreme "left" one. It spells unprecedented impoverishment of the country, export of capital, ruin of power institutions and of internal market, and subsequent social explosion. The extreme right variant supposes consolidation of state power (a strong state power variant) on the basis of the development of the state capitalist sector gradually transformed into interregional and multinational corporations. As to the variant involving return to a centralized totalitarian system, the author considers it impossible. The article discloses characteristics of Russia's geopolitical situation and the developmental prospects they open, provided the federal state authority is maintained.

The author depicts possible federal-scale projects attractive for both state and private capital. While visualizing grand potentialities of the country, as well as reasonable ways of their realization, the author claims he sees no forces or people capable to set them going. Therefore he styles his own attitude as moderate pessimism.

Несколько слов о событии, которое недавно произошло и, возможно, будет иметь заметное продолжение. Академик Никита Николаевич Моисеев предложил организовать постоянно действующий семинар по теме "Россия в мире XXI в.", а Горбачев-фонд активно поддержал эту идею. В декабре 1992 г. состоялось первое заседание семинара с заслушиванием ниже публикуемого доклада Н.Н.Моисеева*, Когда серьезные и столь занятые люди начинают столь трудоемкое дело, как ежемесячный теоретический семинар, посвященный разработке поистине головоломной темы, они, конечно, сразу задаются сакраментальными вопросами — зачем, ради чего? Идея сама по себе проста — попытаться представить возможные альтернативы развития России в ближайшие десятилетия, избегая неоправданных иллюзий и одновременно, не поддаваясь пессимизму, охватившему сейчас многих интеллектуалов Мне представляется, что науки о будущем нет и быть не может (хотя существует футурология, на Западе весьма распространенная и чтимая), и ни один уважающий себя мыслитель не будет заниматься прорицанием. Будущее непредсказуемо, но это не значит, что незачем и бессмысленно пытаться предположить и очертить возможные контуры формирующейся на глазах новой реальности, определить то место в мировом постиндустриальном обществе, какое может занять Россия, обладающая известными экологическими, экономическими, технологическими, геополитическими и, безусловно, нравственными возможностями и перспективами. Могут сказать — и говорят! — что архаично само по себе стремление обозначить, "выбрать" будущее для России, равно как и претензия дать "правильное" представление о ее прошлом. И вообще, чем меньше мы будем вмешиваться в будущее, отказавшись от какой-либо идеологической или политической узурпации национальной перспективы, тем лучше будет для России: она решит, какой ей быть в будущем, сама, а не по принуждению тех или иных политических предначертаний, идеологических и "доктринальных" моделей. Рассуждение кажется резонным и, наверное, на кого-то производит впечатление. Но если вдуматься, оно очень спорно. Непонятно, почему именно России суждено войти в XXI в., следуя знакомому принципу "на авось", всецело доверившись ходу событий. Ведь любой серьезный западный политик (скажем, тот же американский президент), предлагая обществу программу своих действий, заранее с помощью интеллектуалов, представляющих разные взгляды и позиции, взвешивает все варианты возможного стечения обстоятельств. Впрочем, наши политики, как только они добираются до кормила власти, вообще ни в каких интеллектуальных взвешиваниях и альтернативах не нуждаются. Они и без того хорошо знают, представляют и понимают — что и как нужно делать, куда, в каком направлении повести страну и т.д. А когда знания и понимания не достает, их выручает интуиция или надежда на "авось пронесет", что, конечно, не следует путать с пониманием действия объективных исторических закономерностей.

Поэтому скептикам, которым анализ возможного хода событий представляется делом пустопорожним, можно возразить и по существу. Если вы согласны с тем, что проявляется новая реальность, и она имеет некую логику, пусть еще и не проясненную, то почему бы не попытаться эту возникающую на глазах действительность осмыслить в ее тенденциях и противоречиях, а логику происходящих изменений и перемен — обнажить, представив реальность в вариантах ее возможного движения и развертывания. Ведь только таким способом, а не "само собой", произойдет изживание догматической идеологии прошлого, осознание национальных целей нарождающейся новой России.

Остроумно замечено, что сегодня нет недостатка в объяснениях того, что происходит в стране и со страной. Объяснений много, нет — понимания. Все толкуют о "новой", "возрождающейся" России, о поисках ею "идентичности", и мало кто вразумительно скажет, что он имеет в виду, говоря о России, — империю, нацию, особый тип государственности, культуры или еще что-то. Не понятно, как и почему она сложилась исторически вот такой "странной", "особенной" или "отсталой", и почему так цепляется за свою ставшую "притчей во языцех" самобытность, не желая расстаться с национальной культурной традицией ("парадигмой", как модно сейчас говорить). И отчего, очутившись в тисках жесточайшего кризиса, она с какой-то внутренней неохотой, опаской собирается войти в мировую цивилизацию, достигшую известных высот, как будто предчувствуя, что и там решения своих проблем не найдет. То, что сейчас происходит в России, с нею и с нами, — это мировая загадка, требующая, чтобы ее разгадать, огромного интеллектуального усилия, идейного "прорыва", а не лихого "кавалерийского" наскока.

Участники семинара далеки от претензии говорить от имени национальной истории, пророчествовать и предлагать рецепты "спасения" страны, нации, народа. Не собираются они ц увеличивать существующую идеологическую "зашоренность", поддакивая новым идолам и мифам, идущим на смену старым, прежним. Они знают, что живут в стране и обществе невостребованного интеллекта, где надо стать властью, чтобы с твоим именем кто-то считался. Но они — российские интеллигенты — и этим все сказано. Вполне сознавая, на что покушаются, участники семинара вдохновляются примерами, достойными подражания: и интеллектуальным, идейным вызовом авторов знаменитого сборника "Вехи", доказавших, что прорицательная способность разума может оказаться вещей, и бескомпромиссностью позиции членов Римского клуба, не разделяющих самодовольного оптимизма апологетов современной западной цивилизации.

В.Толстых

доктор философских наук, директор Центра "Российская культура и реформы" Горбачев-фонда

* Материалы обсуждения доклада Н.Н.Моисеева предполагается опубликовать в ближайших номерах журнала.

* * *

И черная, земная кровь

Сулит нам, раздувая вены,

Все разрушая рубежи,

Неслыханные перемены,

Невиданные мятежи,

А.Блок. "Возмездие"

То, что сейчас происходит в России, отнюдь не является чисто русским или чисто социалистическим явлением. Это одно из проявлений общего кризиса цивилизации. В том числе (возможно, и в первую очередь) западной, т.е. европейско-американской. Принцип "laissez — faire", провозглашенный французской революцией*, себя исчерпал. Может быть, даже не сегодня. Многие другие постулаты нашей жизни превратились в тормоз развития цивилизации. Мы стоим на пороге нового века и нового тысячелетия, в котором должна быть выработана, точнее — возникнуть, новая "парадигма существования" человечества. Нам необходимо ее разгадать, иначе великолепные стихи Блока станут реальным предсказанием.

* Максима французского экономиста В. де Гурнэ (1712—1759) — "laissez faire', iaissez passer", означавшая (примерно) "позволяйте делать все что угодно и идти куда угодно". — Ред.

Порядок, сформировавшийся в послевоенные годы, — "порядок XX в." разрушается на всей планете, а не только в бывшем Советском Союзе. И наше русское представление о будущем и прежде всего о будущем России не может быть правильным, если национальный внутренний кризис мы станем рассматривать лишь как наш собственный, т.е. вне общих процессов глобального развития, наглядно свидетельствующих об общепланетарном неблагополучии.

Уходящий век был удивительным по своему величию, по трагизму происшедшего и происходящего. Уже много было сказано о фантастическом взлете человеческой мысли и энергии, приведшем (на относительно небольшом отрезке времени) к техническим свершениям, которые еще в начале жизни нынешнего поколения могли бы показаться сказочными. Не меньше говорилось о тех всплесках ярости и несчастья, которые человечеству пришлось пережить не только в двух самых страшных войнах, но и во множестве локальных столкновений, происходивших и происходящих в разных частях земного шара, в т.ч. в благополучной Европе. XX в. стал веком предупреждения: человечество должно разгадать будущее, принять превентивные меры против возможных катастроф, а не просто склониться перед неизбежностью.

* * *

Человек рожден Природой и несет в себе вечные родовые метки прошлого, возникшие в процессе его эволюции и меняющиеся лишь вместе с изменением его природного естества. Такие законы называются социальными или законами социума. Пожалуй, лучше их именовать биосоциальными законами, ибо они связаны с сохранением гомеостаза индивида. Цивилизация, культура, система государственных законов, мораль, нравственность — все это заслоны против их проявления. Сегодня противоречия между биосоциальными законами и действительностью достигли особой остроты. Вся история прошедшего века и представления об ожидаемых тенденциях ее развития могут быть изложены как результат рассмотрения событий в ракурсе анализа данных противоречий.

Своему положению в природе Человек обязан не только развитием мозга, но и чрезвычайным разнообразием стремлений и желаний. На крайних полюсах этого спектра — неуемная энергия индивидуальности, не признающая никаких ограничений, и покорность стаду, рождающая идеал термитника, где каждый индивид — лишь винтик, где даже пищеварение общее, но зато гарантированное. Подобное разнообразие рождает не только удивительную способность к адаптации, выживаемости в экстремальных условиях, но и внутренние противоречия социума, способные его исковеркать, разрушить.

"Порядок XX в." обычно трактуется в духе идеологического противостояния коммунизма и капитализма. Но, вероятно, идеологическое противостояние (если оно есть на самом деле) — лишь отражение глубинных противоречий социальных сущностей человека, извечно присущих обществу и с особой остротой обнажившихся в нынешнее время.

Во все времена противоречия, рожденные неодинаковостью людей, разнообразием их стремлений были важнейшим фактором исторического процесса, ибо они порождали разные представления о ценностях. Человечество не могло бы развиваться без свойственного ему проявления неуемной энергии, толкающей человека к новым свершениям, к приобретению все новых благ, к подчинению себе других людей... Важно то, что такое стремление порождает очень своеобразное представление о свободе, о свободе для безграничной инициативы и реализации собственного "Я", которое возникло задолго до эры буржуазных революций. Такая особенность человека наиболее ярко проявляется в характере западной культуры.

Но не менее глубоко заложено в человеке и другое стремление, человеку также свойственно ограничиться и малым, тем более если его достижение не требует от него "сверхусилий, и если окружающие его живут по тому же правилу. Последнее особенно важно. И для миллионов людей во все времена подобная позиция была привлекательной. Она тоже рождает представление о свободе, но свободе совершенно иного типа. И о равенстве, однако не равенстве денег, как в буржуазном обществе, преследующем принцип "laissez — faire", а равенство убогих условий существования. Привлекательность такой позиции всегда была питательной почвой для различных идей коммунистического толка.

Происходящее ныне в мире уместно трактовать в свете извечного противостояния этих тенденций. "Коммунизм", увы, никуда не ушел, ибо он никогда не появлялся, а всегда в той или иной форме присутствовал в спектре человеческих стремлений. В условиях одних цивилизованных норм "коммунистические" или лучше сказать, социалистические" тенденции были сильнее, а в других (например, в протестантских странах) — слабее. Но они присутствовали всюду и всегда. Не учитывая этой особенности общественного развития, нельзя правильно оценить происходящее, тем более принимать ответственные решения, меняющие судьбы многих людей.

На каждом этапе развития общества возникали и устанавливались свои "правила игры", свои формы компромисса между "коммунизмом" или "соборностью" (я не знаю, как более точно охарактеризовать эти стремления людей) и фонтанирующей энергией индивидуализма личности. Одни лучше, другие хуже соответствовали традициям нации, ее культурным и ментальным особенностям, вызывая или гася социальные напряженности, содействуя процветанию страны и благополучию общества и тормозя их. Что складывается у нас сегодня? В какой степени мы можем способствовать установлению той формы компромисса, которая в наибольшей степени соответствует нашим традициям, нашим потребностям и возможностям?

Я глубоко убежден, что на современном этапе истории, при нынешней организации планетарного сообщества основным направлением развития будет его движение по пути социально ориентированной либеральной экономики. Я об этом неоднократно писал и обосновывал подобное утверждение особенностью современного этапа научно-технического прогресса, развития производительных сил и действием "Вселенского Рынка", отбраковывающего в XX в. любые формы организации общества, развитие которых отклоняется от либерализации и социальной ориентации экономики.

Такое утверждение может объяснить разрушение системы, сложившейся в Восточной Европе и Советском Союзе, но вряд ли достаточно для интерпретации происходящего в настоящее время, а тем более для предсказания возможных тенденций развития. Во всех бывших "социалистических" странах объявлен курс на либерализацию и утверждение системы свободного предпринимательства. Однако проводимые сверху реформы пока еще не дали ощутимого результата нигде — не только в России, но и в странах, ранее нас начавших процесс либерализации. И в Польше, и в Венгрии, и в других странах продолжается спад промышленного производства, снижается жизненный уровень, растут безработица и социальная напряженность.

Это связано, конечно, со многими объективными причинами, в их числе: отсутствие подготовленного персонала для управления экономикой и нужной финансовой инфраструктуры, разрушение традиционных производственных связей и т.д. Но немаловажным обстоятельством является и то, что в течение жизни двух-трех поколений у людей выработались привычка и склонность жить в условиях гарантированных стабильности, минимума заработной платы, пусть плохого, но гарантированного медицинского обслуживания. Такая ситуация была привлекательной для многих лиц наемного труда, тем более, что они еще и составляли "привилегированное сословие".

Но в наших странах либерализация уже началась и обратного хода нет и не может быть! Сейчас мы не можем ответить на вопрос, сколько времени будет длиться процесс либерализации и как сложится либеральная экономика. Одно ясно — она не будет копией западных образцов, но сказать сегодня, как она сформируется в Венгрии, на Украине, а тем более в России, еще очень трудно. Неудачи "перестроек" преследовали все соцстраны — неудачи в том смысле, что желаемый образец западного благополучия не достигался за обозримое число лет. Он и не получится в рафинированном западногерманском или американском варианте, ибо "социалистические ценности" и особенно гарантированная работа без большого напряжения стали весьма привлекательны, а потому неизбежна разнообразная оппозиция.

К сожалению, сегодня у нас не существует удовлетворительного научного фундамента, объединяющего социологические и экономические исследования, и нам не на что опереться. Вот почему следует с большой осторожностью делать какие-либо категорические утверждения.

* * *

Россия не раз помогала Европе избежать опасность и найти себя. Вспомним времена монгольского нашествия, когда растоптанная Россия не дала прорваться на Запад ордам Чингисхана, времена Наполеона к Гитлера. А 1917 г. был грозным предупреждением всем народам мира, а не только Европе.

У Октябрьской революции нет и не может быть однозначной интерпретации. Марксисты видят в ней кульминацию классовой борьбы, когда победившие пролетарии установили на огромной территории новый порядок жизни. В результате возникло непримиримое идеологическое противостояние народов, сделавших свой "социалистический выбор", и государств, развивающихся по капиталистическому пути. Отсюда неизбежность внешней опасности, необходимость жесткой централизованной власти, единства мировоззрения и т.д. Идеологическое противостояние и нагнетание внешней опасности были необходимы государству "рабочих и крестьян" как своеобразное оправдание тоталитаризма и той "дороги к рабству", о которой так блестяще написал Хайек.

Закономерна и другая интерпретация истории XX в. Начальная эра капитализма (условимся называть ее "эрой Клондайка" или дикого рынка) — апофеоз свободы неограниченной инициативы, того самого принципа "laissez — faire". Ее бесчисленные мерзости описаны Диккенсом, Бальзаком и другими великими писателями прошлого, а системный анализ проведен Марксом и его последователями. Эпоха дикого рынка — крайнее, гипертрофированное проявление ничем не ограниченной энергии и самодеятельности личности, если угодно, — предельное проявление антисоциалистической сущности социальных законов. Люди видели уродливость порядка "эры Клондайка" и искали альтернативы. Марксизм предлагал лишь одну из них.

Но были и другие провидцы, например, один из лучших, возможно, учеников Маркса Бернштейн, которого поносил не только Ленин, но и другой "ренегат" — Каутский. Видя всю нерациональность родившегося "порядка XIX в.", Бернштейн полагал неизбежным его трансформацию, постепенное возрастание в нем самом социалистических начал.

Теперь я бы сказал несколько по-иному: в общество свободного предпринимательства, в его экономику и общественные отношения самой жизнью, ее требованиями должны были постепенно вноситься элементы специальной ориентированности. И не только это. Рузвельт однажды заметил, что еще никто толком не знает, что значит общество свободного предпринимательства. О том же думали Кейнс и другие интеллектуалы, понимающие, что в процессы общественного развития должны быть введены "элементы очеловечевания" и направляющие начала Разума. Роль гражданского общества, а также государства должна возрастать вместе с могуществом цивилизации.

Вот с такой позиции русская революция воспринимается совершенно иначе. Вместо поисков компромиссов между двумя началами, что является естественным путем развития, был декларирован, а затем и насильственно реализован в нашей стране крайний вариант порядка, диаметрально противоположный "эре Клондайка". Я бы сказал — порядок термитника. Он и мог возникнуть только как антитеза мерзостям эпохи дикого рынка. Но на примере России Природа как бы продемонстрировала бесперспективность и этого крайнего варианта разрешения извечного противоречия. Мир ужаснулся тому, что происходило в нашей стране, и никто не рискнул повторить наш опыт — разве что Китай. Но мировое сообщество не отказалось, как теперь мы видим, от нашего положительного опыта — от понимания того, что без государственного вмешательства, особенно в трудные периоды истории, экономика страны обойтись не может. Россия еще раз оказалась испытательным полигоном и еще раз уберегла Европу от возможных ошибок, дав цивилизации бесценный опыт. Вряд ли современные формы либеральной экономики смогли бы утвердиться в Европе без опыта СССР.

А теперь у нас снова революция. Я глубоко убежден, что никогда никакая революция не приносила и не могла принести людям счастье. В 1986 г. еще могли быть пути для реформ сверху, для постепенной либерализации экономики и деидеологизации страны. Какие-то шансы были в период новоогаревского процесса. Но все эти возможности рухнули после путча, организованного группой политических импотентов, и последовавшего распада Великого Государства. Перестройка окончилась и началась революция с ее непредсказуемым исходом. Начался самый страшный период в истории России — дележ имущества, когда нравственность, благополучие Родины, патриотизм — все отходит на второй план и биосоциальные законы начинают диктовать свои условия жизни. Я думаю, что это — свойство любого "смутного времени".

Однако в "минуты роковые", когда происходит смена жизненной парадигмы, или в условиях бифуркации даже ничтожные обстоятельства могут круто изменить весь ход истории. Троцкий справедливо писал, что не окажись он и Ленин в Питере летом 1917 г., — не было бы у нас Октября. Война бы окончилась в январе 1918 г. и вся история покатилась бы по другим рельсам. Черчилль сказал об этом немного иначе: "Русский дредноут затонул при входе в гавань".

Вот в такие времена особенно велика ответственность интеллигенции. Слой людей, занимающихся интеллектуальной деятельностью, играет сейчас все возрастающее значение в жизни общества. И если бы у интеллигенции возникло некое общее понимание ситуации, сформировалось бы общее представление о желаемом будущем, то это могло оказать важнейшее влияние на судьбу страны и помогло бы создать ту систему взглядов, которую иногда называют национальными целями. Для народа трагично, когда идеология пронизывает все формы общественной жизни. Однако без представления о национальных целях, без определенного видения перспектив любому народу выжить очень трудно, а сохранить культуру — невозможно. Общество, народ становятся беззащитными. Это мировоззрение (нельзя не согласиться с Руссо) не может быть навязано, оно вызревает в народе, но ускорить его созревание, уберечь от диких крайностей можно и необходимо.

Надо, чтобы такое представление не оказалось бы утопией, а отражало реальность, ибо утопические иллюзии опаснее любого безыдейного хаоса. Для того, чтобы подобное не случилось, необходимо видение особых сценариев развития и значения усилий, которые могут быть предприняты теми, кто стоит в стороне от общего дележа, а их все-таки огромное большинство. И только их давление на людей, участвующих в дележе общего пирога, может оказать какое-то влияние на судьбы страны и ее народа.

* * *

Происходящее ныне в России не вписывается ни в какую теорию — ни Кейнса, ни Фридмана, ни Маркса. И никакая из них не может дать удовлетворительного рецепта выхода из кризиса. Страна быстро переходит из одного состояния в другое. В этих условиях выделить чисто экономические факторы нельзя принципиально, а предсказать возможный ход событий, особенно его детали, — невероятно трудно. В стране происходит формирование новых собственников. Теперь уже настоящих собственников и настоящих частных капиталов. Идет размежевание различных социальных групп и классов, процесс первоначального накопления.

Хотя подобные процессы всегда были связаны с насилием и, как правило, были безнравственны по своему содержанию, происходящее сейчас в нашей стране отличается от того, что знала история. Прежде всего стремительностью грабежа и образованием миллиардных состояний, возникающих не на пустом месте, а при дележе фантастического богатства. Возможность "урвать" прежде всего имеют властные структуры. Отсюда и такая острая борьба за власть, когда еще нет классов, а есть клики, поэтому ныне невозможно сказать что-либо о том, какое общество может возникнуть в результате вселенского передела. Тем более, что не участвующий в нем народ еще не сказал своего слова.

Народ бесконечно устал от демагогии и беспросветности, а интеллигенция и вообще думающие люди все более и более отстраняются от политики. Рейтинг политиков стремительно падает — никто никому не верит! В этих условиях огромна роль случайности, и даже порой легковесного популистского лозунга.

Мне представляется, что в ближайшие годы возможны два варианта развития событий. Я их назову вариантами "слабой" и "сильной" власти. Эти термины, конечно, условны, но всем понятно, что ныне власть слабая, законы не уважаются.

При современной дешевизне наших природных ресурсов (связанных с курсом рубля, в частности) продавать что-либо у нас в стране элементарно не выгодно. Все те, у кого есть деньги, стремятся не вкладывать их в производство, а покупать все, что можно купить, — нефть, уголь, металлы, и продавать их за границей. Полученную валюту либо помещать в западные банки, либо продавать у нас за рубли по существующему грабительскому курсу. Затем снова покупать за бесценок все, что только подвернется под руку, и повторять операцию, имея на каждом обороте сотни процентов прибыли (а при таких прибылях люди идут на любые подлости, что заметил, кажется, еще Маркс). Мы же наблюдаем это непосредственно.

В стране началась цепная реакция перекачки наших ценностей за рубеж, остановить которую крайне трудно, если вообще возможно, без каких-либо чрезвычайных мер. Тем более, что она наложилась на процесс приватизации, носящий характер неприкрытого грабежа и сочетающийся со стремительным ростом компрадорской буржуазии.

В подобных условиях "сценарий слабой власти" просматривается достаточно отчетливо. Это хорошо известный "аргентинский вариант", когда богатая страна погружается в пучину нищеты. Компрадорская буржуазия будет невероятно богатеть на выкачивании из страны ее природных богатств. Капиталы станут оседать в "благополучных" странах, где у российских нуворишей появятся виллы и яхты, их дети станут студентами самых престижных университетов, а страна, народ и его культура будут непрерывно деградировать. Коррумпированное чиновничество и компрадорская буржуазия во все большей степени будут чувствовать свою абсолютную безнаказанность.

Особенно опасно разрушение внутреннего рынка. Возникают как бы две сферы денежного обращения — два яруса, очень мало пересекающихся между собой. На верхнем ярусе те, кто связан с продажей на внешнем рынке, и те, кто их обслуживает. Другая сфера денежного обращения связана с деградирующим производством, пустующими рабочими столовыми, закрывающимися детскими садами. И обе сферы все меньше и меньше пересекаются, как и в те времена, когда люди, власти принадлежащие, были отделены от всех остальных зелеными заборами. Только теперь все это приобретает более открытую форму.

Такой сценарий очень опасен для всего остального мира, ибо Россия — не Аргентина. Мощь ядерного арсенала вряд ли заметно уменьшится в ближайшие годы. При таком развороте событий социальная напряженность неизбежно станет расти. Сейчас народ пассивен, — он просто устал. Но это спокойствие временное, как перед бурей. Виллы на Лазурном берегу у одних и растущая нищета, какой народ не знал со времен гражданской войны, не могут сосуществовать долгое время. Их сочетание неизбежно должно будет взорвать общество. Уже сейчас его стабильность весьма относительна. Ситуация будет усугубляться отсутствием лидеров. Людей с высоким общенациональным рейтингом в России сейчас просто нет, значит и некому будет удержать общество от срыва.

Логичное развитие такого сценария — дальнейшее ослабление власти, а также усиление центробежных тенденций, при котором нельзя исключить полный распад государства и переход от аргентинского к югославскому варианту.

Но судьба страны может повернуться и по-другому. Однако для этого необходимо появление сильного правительства, имеющего доверие народа. В наших условиях такая власть не способна возникнуть одномоментно в результате военного переворота, как, например, в Чили. Любое насилие приведет лишь к крови, сбросит народ в пучину хаоса и уничтожит Россию как государство. Понимают ли это политики?

Власть должна созреть. Если этот процесс созревания возникнет, то он будет протекать в условиях российского безвластия. Власть постепенно может утвердиться, лишь опираясь на какую-то общественную силу, на систему взглядов — систему национальных целей, привлекательных для огромных масс населения. В стране происходит сейчас смена ценностей и власть, если она хочет стать настоящей властью, иметь необходимую поддержку граждан, должна сама понять характер таких ценностей и ясно сказать народу, чем мы жертвуем и ради чего.

Без этого второй сценарий невозможен. Только сильная власть, обладающая ясными целями, способна остановить развитие коррупции и разворовывание национального достояния. Только она способна сплотить народ, вселить в его душу веру в ' будущее, остановить падение производства и создать внутренний рынок — основу настоящего процветания национальной экономики. Но если утвердится власть, понимающая национальные цели и способная сформулировать и реализовать меры, необходимые для их достижения, то ей придется провести страну между опаснейшими рифами.

Первое — создание эффективно работающего госкапиталистического сектора. В любой либеральной экономике такой сектор производит значительную долю национального продукта, а в нашей стране в обозримом будущем он будет давать львиную долю продукции. Этого не может не произойти, каким бы ни было правительство. Мощный госкапиталистический сектор будет существовать независимо от воли правительства. Здесь очень поучителен пример Англии. За все годы правления неоконсерваторов М.Тэтчер удалось лишь на несколько процентов сократить удельный вес госкапиталистического сектора, теперь он снова начинает расти. И это закономерный процесс поиска рациональной организации. Если угодно, того самого компромисса, о котором говорилось в начале статьи.

Вот почему путь к либеральной экономике в нашей стране не может миновать этапа "развитого госкапитализма". Но государственный сектор должен быть кардинальным образом перестроен и превращен в госкапиталистический с его ориентацией на корпоративную форму организации и многоотраслевые конгломераты, способные вести конкурентную борьбу на рынке, и на постепенное акционирование с привлечением денег населения.

Второе — организация сельского хозяйства на основе соревнования различных форм собственности. Полный отказ от кооперативного ведения хозяйства (коллективизации) был бы смертелен для нашей страны, которая не способна себя прокормить без высокотоварного земледелия. Сегодня в нашей стране должны существовать и коллективные, и государственные, и фермерские, и мелкие крестьянские хозяйства. В каком соотношении — покажет время, точнее, рынок и конкуренция.

Третье — создание новой государственной, прежде всего региональной, структуры, сочетающей объективные тенденций консолидации и кооперации регионов для образования целостного экономического организма, ориентированного на развитие цивилизационных потребностей наций и местной самостоятельности.

Все это проблемы невероятной трудности, решать которые нынешняя власть пока не собирается.

* * *

По какому бы сценарию не разворачивались события, какие бы ни возникали непредвиденные ситуации, но развитие России неизбежно будет направлено на утверждение социально-ориентированной либеральной экономики. Пока неизвестна цена такого перехода, быстро ли он произойдет или растянется на многие десятилетия. Что из нынешних ценностей нам удастся сохранить — уже другой вопрос. Да и в какой форме утвердится на русской земле либеральная экономика, каким будет в России компромисс между полярными устремлениями людей, сказать трудно. И очень многое будет зависеть от того, насколько народ, мозг нации — ее интеллигенция и правительство страны поймут особенности современной ситуации; какой будет сделан реалистичный, без иллюзий выбор экологической, экономической и политической нищи в мировом сообществе.

Я думаю, что любому правительству сейчас важнее всего понять особенности современной геополитической ситуации и суметь целенаправленно ею воспользоваться. Это наш шанс, упустить который мы не имеем права. И если, не дай Бог, подобное случится, история нам не простит. Не только правительству, парламенту, но и интеллигенции.

Сейчас на планете действительно разворачивается совершенно новая игра. Рождаются новые тенденции и их еще мало кто осознал, хотя они уже начинают "работать".

Прежде всего реально возникают три центра экономической власти: США, Объединенная Европа и Тихоокеанский регион. Подчеркну — не Япония, а Тихоокеанский регион, поскольку в современной технологической революции, кроме Японии, участвуют не только "новые тихоокеанские тигры" — Тайвань, Корея ..., но и стремительно прогрессирующий Китай — 12% годового роста ВНП весомо подтверждают это. Отношения между тремя центрами экономического могущества будут очень сложными, многоплановыми и неоднозначными. Возможны противоречия и конфронтации, но будет и все возрастающая кооперация, ибо таково веление времени, требование экономики, глобальной экологии, самой возможности сохранения цивилизации на планете.

Россия в этом треугольнике занимает совершенно особое место: она связывает его в единое целое. Через российские просторы проходят самые короткие и дешевые пути сообщения и связи. Но суть дела не только в ее географическом, очень выгодном сегодня "северном расположении". Ее ресурсы — один из важнейших источников процветания всего мирового сообщества. Наконец, Россия продолжает оставаться второй ядерной державой мира с могучей аэрокосмической промышленностью, тоже нужной всему миру. Все это может стать источником процветания России лишь в том случае, если ее народ осознает себя как российскую нацию, поймет свои возможности и сможет преодолеть то состояние безнадежности, в которое он был ввергнут в последние годы борьбой политиканов.

Да, для реализации потенциальных возможностей необходимо честное, энергичное, образованное и умное правительство, но его одного недостаточно. За будущее в ответе и интеллигенция, которая на протяжении последних семи лет занимала в целом деструктивную позицию. Сейчас подобная позиция гибельна для страны и нее самой. Понимает ли это интеллигенция? Понимает ли она, что сегодня нужны идеи, нужна "картина мира" и видение в ней возможностей самой России? Осознает ли, что означает сегодня слово Россия! Не Россия времен Романовых и не Советская Россия, а то, с чем мы должны ассоциировать это понятие, несущее бремя и славу тысячелетней государственности.

Необходима энергия для формирования нового мировоззрения, нужно публичное разъяснение смысла происходящего. Наконец, необходима конструктивная разработка серии конкретных проектов или программ и изыскание способов их реализации, даже если мы не сможем выбрать правительство, которое окажется в состоянии все это сделать. Теперь существует и частный капитал, и набирающий силу средний класс. Страна может стать привлекательной для иностранных инвестиций. Наступило время прямой апелляции к обществу.

Один из таких проектов я называю проектом "Северный обруч". Я кое-что уже писал об этом. Мои статьи имели определенный резонанс в Америке, но, к сожалению, не дома. В чем смысл проекта (или программы) "Северный обруч"?

Когда воины ислама перекрыли проход на Восток по Средиземному морю, когда самым безопасным путем из Европы в Византию стал путь из варяг в греки, Киевская Русь сделалась первоклассным европейским государством. Русские князья с успехом использовали геополитическое положение древней Руси. Сегодня происходит нечто подобное. Самый короткий, быстрый и дешевый путь, связывающий Тихоокеанский и Атлантический регионы, лежит через Россию. Переоценить значение этого факта нельзя. Открытие пути из Европы в Тихий океан (из англичан в китайцы!) позволит транзит не только грузов, но и полуфабрикатов, переработка которых даст сотни тысяч рабочих мест. Например, многие заводы Петербурга могут стать терминалами по сборке высокотехнологической продукции Японии, Кореи, Тайваня... Северный морской путь в два раза сократит дальность перевозок из Европы в Японию и Китай. Я уже не говорю о перспективах воздушного транспорта. Надо начать немедленно прокладывать из Петербурга в Токио волоконный кабель, иначе он пойдет обходным путем через Ближний Восток и Юго-Восточную Азию, а Россия потеряет многие миллиарды. Планета нуждается в кабельной связи двух океанов, никакая спутниковая связь не способна ее заменить. Только волоконная оптика способна обеспечить требуемые потоки информации.

Столь же масштабными представляются и проблемы, связанные с прямым выходом за рубеж ресурсов Сибири, Северо-Запада европейской части России и промышленности Урала. Я имею в виду создание своего рода варианта Персидского залива в незамерзающем устье реки Индига. Этот проект активно обсуждался еще в 20-е годы, но тогда не было воркутинской магистрали, проходящей в 200 км от Усть-Индиги. Тогда не было еще известно о нефтяных и газовых богатствах Севера, не было промышленности Урала — был только печорский лес.

Проект "Северный обруч" касается не только чисто экономических проблем. Северный полярный бассейн является одним из самых экологически уязвимых мест земного шара, его состояние влияет на ситуацию во всем этом полушарии. Ответственность за него несут США, Канада и Россия, т.е. страны "обруча".

Наконец, последнее утверждение (не по важности, ибо оно вызвало особый интерес на Западе) — безопасность будущего интегрированного мира. Это большая и специальная тема, однако в ней есть один сюжет, который органически должен войти в проект "Северный обруч". Речь идет о создании космической информационной системы. Без нее говорить об экологической, политической, а тем более военной безопасности планеты особого смысла не имеет. Заметим, что такая система может играть положительную, т.е. стабилизирующую, роль лишь в том случае, если она — коллективная. Национальные информационные системы лишь усиливают эффективность наступательного и оборонительного оружия, содействуя тем самым военной дестабилизации. Космическая информационная система, нужная для всей планеты, может быть реализована, думается, только на основе кооперации русской и американской ракетно-космической техники. И, конечно, такая система не может быть закрытой собственностью двух ракетных "сверхдержав". Ею должен владеть открытый консорциум, к которому может присоединиться любое государство, а ее деятельность должна проходить под контролем ООН.

* * *

Я рассказал лишь об одном из возможных проектов развития российского потенциала, сочетающего его ресурсные и интеллектуальные возможности с развивающимися тенденциями изменения геополитической обстановки. Существует целый ряд других, не менее масштабных и многообещающих замыслов. Их публичное обсуждение очень важно. Страна, рассматривающая крупные проекты собственного развития, страна, способная смотреть вперед, — уже не развалины коммунистического фаланстера. Нация начинает чувствовать уверенность в своих силах, а это уже огромный шаг вперед.

Формирование и анализ перспектив реализации крупномасштабных программ мне представляются важнейшей обязанностью государства. Но надо понять, что подобные проекты не имеют ничего общего с той работой, которую проводил бывший Госплан, когда разрабатывал проекты "великих строек коммунизма". Цель анализа возможных проектов, их следствий, их корреляции с национальными целями — это, прежде всего, оценка перспективы, именно перспективы. И не больше! Такая проектная деятельность — основа для выработки определенных государственных предпочтений, налоговой политики, указание направлений наиболее эффективных капиталовложений, своеобразная гарантия для частного капитала... Последнее особенно важно. Такие масштабные проекты, как "Северный обруч", не могут не привлечь иностранных инвесторов. Для этого необходимы не только идеи, но глубокие всесторонние проработки и четкие рекомендации о необходимой внутренней политике государства. Нужно широкое публичное обсуждение подобных программ развития. Общество должно почувствовать перспективу, почувствовать собственные мускулы, что и означает: поверить в будущее.

Такая деятельность тоже требует энергичного правительства и интеллигентного парламента. Есть и обратная связь. Проектная деятельность "цивилизует" власти, следовательно, содействует их укреплению.

Я называю свою позицию позицией ограниченного пессимизма, поскольку вижу огромные возможности моей страны и моего народа, но у меня есть глубокие сомнения в том, что мы сможем ими сегодня умело воспользоваться. Сталкиваясь с людьми, всю жизнь посвятившими политике, я вижу такую направленность их мысли, которая исключает возможность спокойного обсуждения будущих возможностей страны, без ориентации на собственный, притом сиюминутный успех. Это свойство политиков современной волны, может быть, одно из самых страшных наследий коммунистической эры.

И, тем не менее, мы должны думать о месте России в мире XXI в.