Сайт портала PolitHelp ПОЛНОТЕКСТОВОЙ АРХИВ ЖУРНАЛА "ПОЛИС" Ссылка на основной сайт, ссылка на форум сайта

28                                                                                         Геополитика

КИТАЙ ПОСЛЕ ДЭН СЯОПИНА: ПРОБЛЕМЫ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ

В.Г. Гельбрас

ГЕЛЬБРАС Виля Гдалевич, профессор, доктор исторических наук (Институт стран Азии и Африки при МГУ).

Дэн Сяопин, один из ветеранов революции и творцов китайских реформ послед них 17 лет, жив и здоров в меру своего 90-летнего возраста. Дай Бог ему еще долгих лет жизни. Но страна практически уже вступила в эпоху "после-Дэна". Патриарху и раньше не всегда удавалось быстро реализовывать свои идеи и планы, приходилось порой долго маневрировать, а то и испытывать горечь жестоких поражений. Это миф, что Китай — политически един и монолитен. В стране с далеких 20-х годов, с зарождения революционного движения в нем существуют различные течения и группировки. Они пронизывают и делят Компартию Китая, армию и государствен ный аппарат. С конца 80-х годов между ними развернулись новые схватки за вер ховную власть, за высший морально-политический авторитет. Исход этой борьбы во многом определит не только ближайшие перспективы развития Китая, он способен оказать судьбоносное воздействие на весь мир. Впрочем, сказано не совсем точно: Китай уже стал судьбоносной державой — вошел в круг государств, определяющих как проблемы мирового развития, так и их решение.

Что день грядущий нам готовит? 17 лет китайских реформ ознаменовали начало переходного периода в развитии древней цивилизации. Эпоха после-Дэна — новая полоса этого переходного периода. Что она предвещает — благо или несчастье для почти четверти населения земного шара, то есть собственно китайцев (ханьцев), и для всего человечества? Что несет с собой столь бурный переход Китая к новому, еще неведомому будущему — рождение геополитического врага России или дружествен ной ей державы? Вопросов много. А ответы на них надо искать заблаговременно, чтобы быть готовыми к любым поворотам истории.

Появилось немало статей, уже есть даже монографии, посвященные Китаю после Дэн Сяопина. Выделяется своей обстоятельностью и разноплановостью книга Ван Чжаоцзюня и У Гогуана "Китай после Дэн Сяопина: десять сущностных проблем", опубликованная в 1994 г. (1). Авторы — не новички в политическом анализе. У Гогуан был спичрайтером у бывшего генерального секретаря Компартии Китая Чжао Цзыяиа и политическим обозревателем "Жэньминь жибао", главного печатного органа ЦК КПК. Ван Чжаоцзюнь — известный писатель, бывший главный редактор издательства "Синьвэнь". Оба автора ныне вынуждены жить и печататься за преде лами КНР.

Ван и У сосредоточили свое внимание на действительно важных проблемах буду щего Китая. Достаточно их просто перечислить:

1. Кто станет преемником верховной власти, верховного авторитета Дэн Сяопина?

2. Сохранится ли диктатура Компартии Китая?

3. Сохранится ли процветание экономики на материке?

4. Будет ли бунтовать народ?

5. Останется ли единой страна?

6. Возникнут ли вооруженные столкновения в армии?

7. Приведут ли национальные проблемы к расколу Китая?

8. Возникнет ли война в Тайваньском проливе?

9. Произойдут ли политические и экономические землетрясения в Гонконге?

10. Станет ли Китай "желтой опасностью"?

Надо отдать должное авторам. Ни один из поднятых ими вопросов не взят "с потолка". Каждый из них — реальность сегодняшней жизни огромной страны, болевая

                                                                                                            29 

точка, способная вызвать глубокие изменения в ее общественном и государственном организме. Авторы не берут на себя роль гадалок или предсказателей. Они стремятся детально проанализировать каждый из упомянутых вопросов и выявлять спектр возможных вариантов развития событий. На основе большого массива фактов и данных в книге раскрываются значение каждого вопроса и одновременно последст вия различных вариантов его решения для судеб страны.

Здесь нет возможности, да и необходимости пересказа обстоятельной работы Ван Чжаоцзюня и У Гогуана. Ее надо читать. Говоря об переходном периоде в развитии страны, приходится анализировать два самостоятельных круга проблем. Первый — ближайшая перспектива, ограниченная преимущественно внутригосударственными процессами. Внимание Вана и У сосредоточено именно на ней. Второй — перспектива дальняя и глобальная, неразрывно связанная с поиском путей выживания биосферы и человечества, то есть устойчивого развития. Именно второй круг проблем находит ся в центре нашего внимания. Остановимся на нескольких из них, больше всего связанных с необходимостью выработки политики России в отношении КНР.

* * *

Два с половиной года назад в Рио-де-Жанейро Всемирный экологический форум выработал концепцию устойчивого развития. Центральным ее звеном явились идеи охраны окружающей среды, уменьшения разрыва в уровнях жизни народов, искоре нения нищеты. Характеризуя суть дела, академик В. Коптюг напоминает, что 20%, населения мира сегодня обладают 84% процентами мирового богатства, страдают большими излишествами в потреблении, а на долю 20% самого бедного населения приходится всего 1,4% мирового потребления. Для того чтобы увеличить потребле ние ресурсов для 80% населения мира до необходимого уровня, надо в 20 раз увели чить добычу природных ресурсов. Это — путь к гибели окружающей среды со всем вытекающими последствиями (2).

КНР, на долю которой приходится почти 22% населения земного шара, входит в число бедных стран. Дэн Сяопин явился одним из главных инициаторов постановки перед страной задач подъема экономики до уровня среднеразвитых стран и соответ ствующего повышения благосостояния населения. Возник комплекс проблем: какие природные, финансовые и человеческие ресурсы необходимы для выполнения столь грандиозной и действительно исторической задачи и хватит ли для этого природных ресурсов нашей планеты; каким образом перестроить экономический и политиче ский строй общества, чтобы обеспечить максимальную экономическую эффектив ность народного хозяйства, и т. д.

В. Коптюг, как и его коллеги в разных странах мира, уверен, что устойчивое развитие возможно: человечеству необходимо мобилизовать интеллектуальные и финансовые ресурсы для создания не травмирующих природу производств, изменить характер потребления, сведя его до уровня здравой умеренности, исключив излише ства. Иной альтернативы у мирового сообщества не существует. Нужна новая фило софия развития, утверждающая развитие личности и коллектива и отрицающая агрессивное и безудержное потребление материальных благ.

Если выбор генерального направления социально-экономического развития мира безальтернативен, то этого нельзя сказать в отношении техники и технологии орга низации устойчивого развития. Не менее важен и вопрос о потенциальных возмож ностях отдельных стран встать на путь такого развития.

Размышления над этими проблемами подтолкнули меня к мысли о необходимости выявления культурно-исторических доминант развития, сложившихся веками и поддающихся крайне медленному изменению. Исторический процесс — это процесс самоорганизации, результат активности миллионов и миллионов людей, преследу ющих как свои частные цели, так и, в более широком плане, общенациональные цели. Содержание этих целей во многом определяется культурно-историческими доминантами развития. Они образуют связь времен и эпох, неразрывность уз, скреп ляющих данный народ и страну; есть своеобразный генофонд народа, делающий его таким, каков он есть. Грубо говоря, культурно-исторические доминанты — это заданные прошлым развитием направления и одновременно ограничители настоя щего и будущего исторического движения. Они во многом определяют форму и содержание возможных вариантов исторической эволюции. Народ в ходе историче ского движения изменяет себя и доминанты своей эволюции. Однако их динамика измеряется многими десятилетиями, даже веками.

30                                                                                         Геополитика

Культурно-исторические доминанты развития общества и государства — слож ная и большая тема, требующая специального изучения и обсуждения. Позволим себе лишь затронуть ее, так как речь идет о двух странах — России и КНР. И хотя ниже речь об их сравнении не идет, для анализа проблем устойчивого развития важно выявить общие для Китая и России культурно-исторические доминанты. Конечно, каждая из стран имеет также свои уникальные, неповторимые доминанты развития. Достаточно сказать, что Китай — страна по преимуществу конфуцианской культу ры, а Россия — православной. Развитие культуры в России определялось двумя мощнейшими источниками притяжения — материализмом и идеализмом, в Китае на протяжении всей многовековой истории их дополнял, обогащал и даже подавлял третий, еще более мощный источник — морально-этическая концепция долга.

Итак, какие же у КНР и России общие культурно-исторические доминанты развития? Этот вопрос находится в процессе изучения, но сейчас уже можно поде литься теми соображениями, которые сложились в ходе исследований.

Во-первых, в России и Китае исторически сложилось так, что государство явля ется высшей общностью, во главе которой стоит харизматический лидер. Воля госу дарства реализуется многочисленным чиновничеством, мощным централизованным образованием, объединенным тесными вертикальными и горизонтальными узами.

Во-вторых, отдельный человек, семья, любая группа населения — всего лишь частички этой высшей общности. Их жизнь направляется и контролируется чинов ничеством как полномочным представителем государства.

В—третьих, государственная собственность — высшая ее форма, все остальные формы собственности имеют право на существование лишь в той мере, в какой они способствуют политической и экономической мощи государства.

В-четвертых, Россия и Китай не дошли до того этапа развития, когда собствен ность и личность становятся взаимосвязанными и взаимно определяющими. В Китае, где человек не был объектом собственности, личность еще только вырывается из тисков кровно—родственных отношений и местнических связей. В России человек освободился от этих оков, однако многовековая крепостная зависимость все еще сказывается на неразвитости личности и собственности. Иными словами, до сих пор не решена историческая дилемма: человек есть часть собственности либо собствен ность есть часть человека. Поэтому святость и неприкосновенность частной собст венности и в КНР, и в России во многом остаются лозунгом, но не реальностью. Права и свободы человека являются заимствованной у Запада и не вполне осознаваемой декларацией. Права остаются оторванными от собственности, а следовательно — от ответственности, свобода — от порядка. Как прекрасно сказал Эльбрус Гутнов: "Человек должен быть свободен, и это гораздо глубже, чем право человека на свобо ду. Из рабских душ нельзя создать свободного общества" (3). Увы, "рабские души" — это духовное состояние основной массы российского и китайского населения. Далее, как примирить и соединить права рождающейся свободной независимой личности (либеральный идеал) и права распадающегося большинства (демократический иде ал)? Эту проблему ни теоретически, ни идеологически, хотя бы в виде утопии, ни тем более практически в России и Китае решить пока не удалось.

В-пятых, товарно-денежные отношения в России и КНР никогда не определяли основ жизни населения. Государство регламентировало собственность отдельных групп населения, основы товарно-денежных отношений, а также межличностные отношения на микроуровне. В дореволюционной России они в значительной мере предопределялись крепостной зависимостью основной части населения, общиной либо войсковым кругом на окраинах страны. В Китае межличностные отношения до сих пор определяются существованием родов, кланов, тайных обществ.

                                                                                                            31 

И наконец, отсутствие демократических традиций, норм, институтов, господство отношений типа "государство — подданный". Некоторое подобие демократических норм имело место на микроуровне — в общине, роде, клане.-Однако и на этом уровне господствовали автократические элементы. Принципиально важно, что ни в Китае, ни в России не существовало такого субъекта исторического движения, как гражданин с его правами, обязанностями, традициями, нормами участия в жизни государства.

Эти доминанты конституировали и продолжают регламентировать развитие Ки тая и России. Скажем, главное отличие социалистических идей Маркса и Энгельса, не говоря уже о социал-демократии стран Запада, от идей Ленина, Сталина, Мао Цзэдуна, Дэн Сяопина заключается в том, что у основоположников в центре докт рины находилась личность, а у последователей, при всех особенностях их индивиду альных воззрений, главным выступает государство. Соответственно, если в царской России девизом власти являлось "самодержавие, православие, народность", то боль шевики, по сути, повторили эту триаду. Самодержавие заменила "диктатура проле тариата", за которой скрывалась система жесткого авторитарного господства "вождя народов". Православие попытались подменить "марксизмом-ленинизмом", обрет шим многие черты религиозного учения. Что же касается "народности", то ничего существенного, кроме безграничной и развращающей лести народу, проповеди ра венства и усердия во имя мощи государства, она никогда не означала. Нечто анало гичное произошло и до сих пор сохраняется в Китае.

Преобразования, или, точнее говоря, 17-летние реформы в Китае и перемены последних десяти лет в России неизбежно несут отпечаток этих культурно-истори ческих доминант развития. Например, реформы в КНР проводятся во имя развития производительных сил. При этом человек низведен до их вещественной части. В стране нет и речи о самоценности личности и подчинении реформ ее саморазвитию. В КНР разрешена частная собственность, но права человека отнесены к категориям, не совместимым с социализмом. А что из этого следует? Приведем несколько фактов.

Точные данные о росте частного сектора отсутствуют: по сведениям о регистра ции, в 1993 г. в стране насчитывалось 286 тыс. частных заведений, но государствен ное промышленно-торговое ведомство утверждает, что их более 300 тыс. На их долю приходилось 3,2% всех предприятий, здесь работали 2,5% всех рабочих и служащих, выпускалось 1,2% промышленной продукции, они обеспечивали 1,5% розничного товарооборота и в то же время выплачивали 8,2% всей суммы промышленно-торг овых налогов (4). Частникам приходится выплачивать примерно 50, а в некоторых местах — до 80 видов налогов и сборов почти 30 ведомствам. Реальная же сумма всякого рода поборов, как утверждает Ли Синьсинь, сотрудник Кабинета по изуче нию политики ЦК КПК, в 3-4 раза больше суммы налогов. Стремясь скрыться от повышенных поборов и налогов, избежать политических санкций в случае крутого изменения политики, китайские бизнесмены маскируют свою частнопредпринима тельскую деятельность: в стране появились, как там говорят, "шесть ложных" пред приятий: государственных, коллективных, иностранного капитала, школьных, ин валидов, "грамотной молодежи". С учетом "шести ложных", как считает Ли Синь синь, количество частных предприятий в 4-10 раз больше официально зарегистри рованных (см. там же).

Еще один пример. В КНР развиваются рыночные отношения. Одновременно растет численность чиновников. В 1992 г. она достигла 11,5 млн. человек (5). И никогда еще расходы на содержание государственного аппарата не росли такими темпами, как в годы реформ. За 1978-1992 гг. они увеличились с 4,9 млрд. до 43,7 млрд. юаней, а их доля в государственном бюджете возросла более чем в два раза — с 4,4 до 9,7% (там же, с. ЗЗ). Это — не считая расходов на госаппарат по внебюджет ным статьям расходам. Расходы на госаппарат в бюджете почти равняются расходам на просвещение! Значение этого обстоятельства легко себе представить, если учесть, что в стране насчитывалось в 1992 г. почти 178 млн. учащихся и студентов в началь ной, средней и высшей школах (см. там же).

Многие явления в жизни современной КНР аналогичны российским. Если, разу меется, не обращать внимания на слова. Например, в отличие от КНР, в России много говорится о "подчинении реформ интересам развития личности". Однако практиче ски все решения принимаются у нас в интересах только государства. И чего бы ни касалось дело — сбережений населения, социального партнерства, борьбы с преступ ностью и т.п. — власти декларируют "заботу о правах человека", но действуют в интересах государства и чиновничества, не останавливаясь порой перед нарушением конституционных норм и законов. В КНР, как и в России, идет борьба за определение путей дальнейшего развития общества и государства. И в России, и в КНР достаточно сильны позиции как тех, кто отстаивает ортодоксальные большевистские идеалы, так и тех, кто добивается радикального переустройства страны на основе полного отказа от этих догматов.

32                                                                                         Геополитика

Дэн Сяопин был и остается знаменем реформаторов, хотя сам он последние 20 лет стремился в соответствии с обстановкой найти возможности примирения идеалов китайского варианта марксизма с классическим либерализмом, равно как политиче ских позиций различных сторон, добиваясь стабильности и одновременно преобра зования общества, партии, армии и государства. Видимо, как и на Тайване, сущест венные изменения партии-государства в КНР станут возможными только после трансформации общества, становления новых слоев и групп населения, выросших в обстановке зрелых товарно-рыночных отношений, развития мелкого, среднего и крупного частного и государственного бизнеса. Но для этого потребуются многие десятилетия. Меняющаяся Россия должна быть готова к длительному господству партии-государства в КНР, перманентным схваткам реформаторов и антиреформа торов, нестационарному развитию страны по пути реформ, периодическим попят ным движениям. В какой мере партия-государство, до сих пор стремившаяся исклю чительно к наращиванию собственной мощи, будет готова к восприятию концепции устойчивого развития — вопрос, остающийся пока без ответа. Но на него нет ответа и в России.

* * *

Эпоху после-Дэна начал сам Дэн Сяопин, оживив в начале 1992 г. полемику вокруг узловых проблем развития страны. Тогда Дэн успокоил консерваторов, зая вив, что и при капитализме должен быть план, а при социализме — рынок. Так появилась новая идейно-теоретическая норма. Однако множество действительно серьезных вопросов остается без ответа. Можно ли заимствовать технико-техноло гические достижения Запада без его культурных достижений и общественно-пол итического устройства? Можно ли заимстововать и то, и другое, и третье без измене ния бытовой и мировоззренческой ипостасей Китая? А как разного рода заимствова ния должны сочетаться с догматами китайского марксизма-ленинизма? Кроме того, западные заимствования предполагают, что только Запад является источником и образцом развития, а остальные страны обречены на следование и повторение изве стных образцов, внося в них несущественные коррективы. Но так ли это? Само появление концепции устойчивого развития означало, по сути, международное при знание необходимости поиска принципиально нового пути развития.

Культурно-исторические доминанты, как показывает сравнение процессов, про исходивших в КНР и, соответственно, в СССР и России, определяют общее направ ление развития. Чтобы разобраться в более конкретных формах и даже методах исторического движения и текущих преобразований, особенно в перспективах выхо да на устойчивое развитие, необходим комплексный анализ особенностей отдельных стран. Ряд национальных особенностей способен усиливать действие культурно-ис торических доминант, но другие — вызвают неизбежную трансформацию этих до минант.

Ясно, что надежный выход на путь устойчивого развития в состоянии обеспечить не только подъем экономики. Помимо всего прочего это предполагает изменение роли государства и характера его воздействия на экономику. А это определяет огром ное значение экономической политики и строгие требования к ее содержанию. В Китае и России, вступивших в эпоху преобразований, стало особенно важно доби ваться органичного сочетания экономической политики с перестройкой экономиче ского строя общества.

Закономерно, что в Китае и России возникла насущная проблема выработки стратегии экономического развития в ее неразрывной связи с концепцией устойчи вого развития. В феврале 1994 г. указом Президента РФ и последующим распоряже нием премьер-министра В. Черномырдина ряду министерств была поручена разработка проекта такой российской стратегии. Проект надлежало представить к 1 октяб ря 1994 г., однако сведений о нем в печать не поступило и в начале 1995 г.

                                                                                                            33 

В КНР в ходе разработки основ экономической политики и реформ, проводившей ся, как можно судить по материалам китайской печати, вне непосредственной связи с концепцией устойчивого развития, возник, тем не менее, принципиальной важно сти вопрос: чем заключается специфика страны? Ответ на него призван определить и основные направления реформ, и практически все стороны экономической полити ки партии-государства. Вне зависимости от позиций разработчиков политики пони мание особенностей страны должно рано или поздно привести к осознанию и проблем устойчивого развития. Выяснением специфики КНР занялись многочисленные уче ные и целые научные коллективы. Была проделана огромная полезная работа.

К сожалению, ничего подобного не было сделано у нас, в России, хотя разговоров об особенностях страны состоялось немало. У ряда партий и политических движений отличия России от стран Запада возведены на уровень главного критерия преобразо ваний и положены в основу основ их программ, стратегии и тактики действий. Однако в большинстве случаев то, что часто называют главным "отличием", российской "спецификой", требует серьезных доказательств. И наоборот, значение многих ре альных особенностей России зачастую полностью игнорируется.

Например, никто не сможет отрицать, что у России есть значительные северные территории. Они не могут выступать на рынке на равных условиях с южными и даже среднерусскими равнинами. Возможно ли нормальное развитие России без продол жения освоения северных территорий? Если нет, то государство не имеет права ставить эту территорию в те же рыночные условия, что и обжитые регионы, находя щиеся на совершенно иных географических широтах. Прошло уже несколько лет, как проблему Севера правительство пробует решить с помощью отдельных, чаще всего пожарных, мер, однако она становится все серьезнее. Все более очевидна необходимость выработки российской модели реформ и государственного регулиро вания экономики.

Далее, на просторах России главными транспортными магистралями были и в обозримый период времени останутся железные дороги. Шоссейных дорог мало, а те, что есть, в значительной своей части, мягко говоря, весьма посредственны. Это обстоятельство также диктует неизбежность выработки особой модели реформ, же сткого государственного контроля за рыночными процессами в области транспорта и связи.

Впрочем, не повезло и общепризнанным особенностям. Например, в редкой пуб ликации последнего десятилетия, посвященной экономике России, не говорилось о ее сверхмонополизированном и милитаризированном характере. Однако должных выводов для стратегии и тактики реформ и экономической политики также не было сделано.

Можно сказать: это все "частности". Возможно, с какой-то точки зрения, дейст вительно — частности, однако от совокупности таких частностей зависит жизнь и процветание народа, судьбы государства.

В КНР работа по выяснению особенностей страны продвинулась далеко. Хотя изучение специфики страны еще не завершилось, важные результаты получены и — что не менее важно — на их основе уже принят ряд политических решений. Для характеристики итогов работы по выяснению специфики КНР воспользуемся докла дом исследовательской группы "Комплексное изучение социального развития" Ака демии общественных наук КНР, работавшей под руководством Лу Сюэи и Ли Пэй лина (6) и публикацией Чжу Цинфана, одного из членов этого коллектива (7).

Прежде всего, в КНР осознано значение гигантских абсолютных размеров ее населения, более чем удвоившегося после 1949 г. и превысившего 1,2 млрд. человек. По подсчетам китайских специалистов, ежегодно 40% годового прироста националь ного дохода, половина, а то и более половины прироста производства зерновых, хлопка, масла идет на содержание годового же прироста населения (6, с.99). Для сокращения демографического давления на ресурсы и на производство с 70-х годов проводится политика планирования рождаемости на основе повсеместного админи стративного контроля государства за частной жизнью жителей города и деревни. Демографические проблемы КНР — важнейший фактор рождения супергосударства. В то же время они создают мощный импульс для разработки китайской концепции устойчивого развития.

34                                                                                         Геополитика

Другая особенность состоит в том, что значительная часть населения КНР явля ется неграмотной или малограмотной. Согласно материалам четвертой переписи населения, прошедшей летом 1990 г., к таковой среди лиц старше 15 лет относятся 15,9% или 180 млн. человек. Более 37% всего населения страны имеют только начальное образование, 23,3 — неполное среднее, 8 — полное среднее и лишь 1,4 % — высшее образование. Соответственно, только немногим более 48 млн. человек, или 8,5% экономически активного населения, занято умственным трудом, 22 млн. (4%) являются дипломированными специалистами и работниками, имеющими среднее специальное и более высокое образование (там же). Таков один из важнейших ограничителей модернизации народного хозяйства, общества и государства.

В среднем ежегодно в трудоспособный возраст в стране вступают более 13 млн. человек. Уже в 1992 г. численность работающих вплотную приблизилась к 600 млн. (5, с.16) и в последующие годы превысила эту отметку. Подавляющая их масса занята в сельском хозяйстве. Однако, согласно подсчетам китайских специалистов, при существующих условиях агротехники сельское хозяйство нуждается лишь в 190 млн. работников, более 100 млн. являются излишними. Иными словами, скрытая безработица в деревне составляет 30%! При этом скрытая безработица в городах оценивается в пределах 15% (6, с.100).

Эти обстоятельства предъявляют достаточно жесткие требования как к экономи ческой политике, так и к стратегии и тактике реформ. КНР вынуждена проводить реформы при условии обеспечения максимально возможных темпов экономического роста, призванных удовлетворять потребности растущего населения и создавать новые рабочие места. Подобно тому, как езда на велосипеде возможна лишь при определенной скорости движения, непременным условием сохранения нормальной обстановки в КНР являются достаточно высокие темпы развития народного хозяй ства. ВНП страны в 1992 г. в 2,3 раза превысил уровень 1978 г., в том числе созданный в промышленности — в 3,2 раза (9). Это — темпы, соответствующие темпам мировых лидеров экономического роста. Однако темпы во что бы то ни стало, любой ценой — главная преграда на пути устойчивого развития.

Основным источником капиталовложений остается сельское хозяйство. До 1978 г. государство только за счет ножниц цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию получало для накоплений от 10 до 30 млрд. юаней ежегодно, в 1983 г, эта сумма превысила 40 млрд., а в последующие годы достигла 60-80 млрд. юаней, намного превысив государственные капиталовложения в сельское хозяйство (6, с.85). В последние годы в КНР стремились всемерно наращивать темпы роста, невзи рая на усиление инфляционных процессов, рост недовольства крестьянства и неста ционарность сельскохозяйственного производства, на убыточность государственных предприятий и на углубление неравномерности регионального развития.

Демографическое давление стимулировало обсуждение проблем жизненного про странства, а вместе с тем — наложило специфический оттенок и на проблему прав человека. Говорят, что однажды в ответ на настойчивые призывы Джимми Картера к соблюдению прав человека в КНР и представлению населению права свободного выезда из страны, Дэн Сяопин, до этого момента безучастно внимавший гостю, приоткрыл глаза и будничным тоном спросил: "Сколько миллионов китайцев Аме рика готова принимать ежегодно?" — Тема была закрыта.

Ван Чжаоцзюнь и У Гогуан подняли вопрос о возможности "демографического империализма" КНР, отметив растущий поток иммиграции из Китая в самые разные страны мира. Эти авторы невозмутимо отмечают, что при 1,2 млрд. населении КНР массовый единовременный выезд всего одного процента ее населения способен по ставить в тяжелое положение любое сопредельное государство. Похоже, что уже сейчас приток китайцев в Россию осуществляется не без прямого или косвенного поощрения властей КНР. Похоже и на то, что ограничительные меры российского правительства большого успеха не имеют.

В КНР произошло осознание того факта, что при крупных абсолютных размерах территории страны (9,6 млн. кв. км), в расчете надушу населения приходится менее 0,9 га, что составляет 26% среднемирового уровня. Пахотная площадь страны в расчете на душу населения в 1989 г. не превышала 0,09 га (28% среднемирового уровня) и по-прежнему продолжает сокращаться. За период 1952-1990 гг. она умень шилась в расчете на душу населения более чем в 2 раза. Возможная для освоения под пахоту площадь целинных земель едва превышает 0,03 га в расчете на душу. Следо вательно, сколько-нибудь заметное увеличение пахотной площади в условиях не прерывно растущего населения невозможно (7, с.95).

                                                                                                            35 

В результате в стране появились предложения о наращивании разного рода экс портного производства для обеспечения масштабного импорта продовольствия. Если в КНР будет избрана такая стратегия, то может произойти столь существенное изменение ситуации на мировом зерновом рынке, что его последствия пока трудно предсказуемы.

Далее, КНР располагает значительными запасами природных ископаемых. Од нако в расчете на душу населения они невелики. Например, по абсолютным запасам угля страна находится на втором месте в мире, но в расчете на душу населения они составляют 47% среднемирового уровня, железной руды — 49, меди и алюминия — 30, фосфора — 52% и т.д. (там же). Большая часть полезных ископаемых относится к числу бедных. Так, на долю разведанных запасов богатых железных руд приходит ся не более 5%, средних — 34 %. При этом значительная масса полезных ископаемых сконцентрирована в отдаленных, малонаселенных регионах Запада страны. Из-за отсталых техники и технологии в ходе добычи и переработки полезных ископаемых допускаются существенные потери.

КНР на протяжении многих лет развивается в условиях энергетического голода. Согласно оценкам китайских специалистов, из-за недостатка энергетических ресур сов 30% промышленных мощностей страны не могут полностью использоваться.

Разумеется, КНР, лишь сравнительно недавно вступившая, образно говоря, в эпоху "великих географических открытий", имеет возможность обнаружить новые запасы полезных ископаемых. Однако в политике приходится исходить из сведений о разведанных запасах. Поэтому уже сейчас в стране поставлена задача создания транснациональных корпораций "китайских особенностей". Их суть — корпорации должны быть нацелены на снабжение страны полезными ископаемыми всего мира и на накопление свободно конвертируемой валюты. Первый шаг в этом направлении сделан. К концу 1992 г. КНР основала за рубежом 1363 неторговых предприятия с суммарным капиталом в 3,5 млрд. долл. США, из них китайской стороне принадле жало около 1,6 млрд., или 45,5%, а также около тысячи торговых предприятий, в которые китайская сторона вложила почти 200 млн. долл. США (10). Первые зани маются ловлей рыбы, лесозаготовками, производством целлюлозы, добычей желез ной руды и т.д. Так, в Канаде они заготавливают и перерабатывают древесину, поставляя продукцию в КНР и на мировой рынок, в Австралии ведется добыча железной руды, что призвано обеспечить стабильные ее поставки на металлургиче ские предприятия КНР (там же). Вся практика внешнеэкономических отношений нашей страны с КНР последних лет свидетельствует о том, что китайские партнеры успешно решают поставленные задачи. В частности, они настаивают на использова нии бартерных операций именно потому, что это позволяет получать российские сырьевые товары на максимально благоприятных для КНР условиях.

Примечателен и иной процесс: КНР явно превращается в "перерабатывающий завод" для всего мира. Об этом свидетельствуют, в частности, возрастающие масш табы прямых иностранных инвестиций в экономику страны. За 1979-1982 гг. китай ские власти санкционировали контракты на сооружение 922 объектов и фактический объем зарубежных инвестиций составил 1,2 млрд. долл. США; в 1983-1986 эти показатели равнялись соответственно 6,9 тыс. и 5,4 млрд.; в 1987-1991 гг. — 34,2 тыс. и 16,7 млрд.; в 1992 —более 48 тыс. и 11,2 млрд.; в 1993 — свыше 83 тыс. объектов и 25,8 млрд. долл. США (10) В первые годы основная часть этих капиталовложений направлялась в гостиничное и ресторанное хозяйство. После 1985 г. изменение политики вызвало приток капиталовложений в производственную сферу. В 1986 г., по свидетельству китайских авторов, капиталовложения производственного харак тера составили 76%, в 1987г. — 85, после 1988 г.— стали достигать примерно 90%, хотя в последние несколько лет они начали снова перемещаться в сферу услуг. На долю предприятий с иностранным капиталом ныне приходится одна треть внешнеторгового оборота КНР (там же). Ныне в редком американском магазине не встре тишь набора китайских товаров. Еще в 1978 г. во внешней торговле реализовалось менее 10% валового внутреннего продукта КНР, но в 1992 г. — уже более 38! (5, с.2 и 101). Если в первые годы реформы китайское правительство рассчитывало с по мощью иностранных капиталов развить самые современные виды производств, то в настоящее время государственные органы соглашаются на перенос в страну трудо емких отраслей легкой, электронной, машиностроительной, текстильной промыш ленности. КНР втягивается в процесс концентрации на своей территории мирового трудоемкого производства.

36                                                                                         Геополитика

При всем этом важно и то, что КНР относится к числу стран, страдающих от дефицита пресной воды. В расчете на душу населения КНР располагает ресурсами пресной воды в размере 2630 куб. м, что составляет только 25% среднемирового уровня. К тому же эти ресурсы крайне неравномерно располагаются по территории страны. 200 городов уже сейчас страдают из-за недостатка пресной воды. Только по этой причине, по оценке китайских специалистов, ежегодные экономические потери составляют 20 млрд. юаней (7, с.96). Дефицит пресной воды — существенный огра ничитель экономического подъема страны, один из важнейших пунктов будущей китайской концепции устойчивого развития. Тем более, что ее запасы — величина вполне определенная.

Специалисты выяснили, что в КНР наносится огромный вред среде обитания. Прежде всего он проявляется в чрезмерной вырубке лесов и в незначительных масштабах лесопосадок. В расчете на душу населения размеры лесопосадок в КНР составляют 13% среднемирового уровня, а по запасам зрелых лесов — 12%. При ежегодном потреблении свыше 200 млн. куб. м древесины, запасов последней хватит только на 40 лет. Происходит сокращение пастбищ, идет наступление песков, смыв плодородного слоя почвы. Площадь песков за период после 1949 г. возросла вдвое. По современным оценкам, она достигла 1,1 млн. кв. км , на 158 тыс. кв. км идет образова ние пустынь. В стране продолжается интенсивный процесс обеднения почв. Площадь высокоурожайных полей сократилась, согласно обследованию 1986 г., с 33 до 21 %. Наконец, возросли масштабы стихийных бедствий. Если за 1950-1958 гг. в среднем ежегодно от них страдало почти 19 млн. гектаров, то в 1975 и последующих годах — 40 млн. га, или свыше четверти посевных площадей.

Экологические проблемы с каждым годом становятся острее и острее. Растут масштабы загрязнения сточных вод. Очищается только 30% промышленных стоков. Загрязнено 80% русел рек. Водные источники 50% городов в различной степени загрязнены. Согласно пятилетнему наблюдению органов санитарного контроля, бы ло установлено, что 79% населения пользуется загрязненными водными источника ми. Увеличивается выброс в атмосферу вредных отходов производства. Согласно оценкам специалистов, состояние воздушного бассейна многих китайских городов аналогично тому, который существовал в развитых странах в 60-е годы. Растут масштабы свалок различных отходов. По подсчетам, произведенным экологами, ежегодные убытки от загрязнения окружающей среды достигают 5% ВНП (7, с.98).

Таким образом, КНР переживает сложный период трансформации экономики и общества. По убеждению сотрудников АОН Китая, страна осуществляет переход от натурального, полунатурального хозяйства к плановой, товарной экономике, от аграрного общества — к индустриальному, от деревенского общества — к поселко во-городскому, от закрытого или полузакрытого общества — к открытому, от по существу единообразного общества — к многоликому обществу, от общества "мо ральных принципов" к правовому. На этом трудном и длительном пути возникло немало препятствий как объективного характера, так и порожденных политически ми установками властей. Остановимся лишь на некоторых из них.

                                                                                                            37 

В основе перемен в китайском обществе лежит изменение соотношений между городом и деревней, экономических отношений между ними, опосредованных пар тией-государством. За годы реформ разрыв между темпами роста промышленности и сельского хозяйства возрос: за 1979-1985 гг. они соотносились как 1,3:1, а за 1986-1992 гг. — как 1,9:1 (5, с.11). При этом государственные капиталовложения в основные фонды в сельском хозяйстве в 1981-1985 гг. составляли около 6 % капита ловложений в основные фонды сельского хозяйства, промышленности, транспорта и связи, в 1986-1990 гг. — 3,3%, в 1991-1992 гг. — 4% (5, с.151). Основное бремя по финансированию сельского хозяйства возложено на предприятия деревень и посел ков, созданных крестьянством в последние годы. Их количество возросло с 1,5 млн. в 1978 г.до почти 21 млн. в 1992 г., а численность работающих на них — с 28 млн. до 105,8 млн. человек (5, с.395). На их долю стало приходиться в 1992 г. 45% всех доходов и около 58% всех расходов деревни (там же, с.394). Именно на эти негосу дарственные в своем большинстве мелкие и примитивные предприятия, являющиеся главными разрушителями среды обитания, легла основная тяжесть расходов по фи нансированию сельскохозяйственного производства и социально-культурного стро ительства в деревне. На данные цели направляется до 60-70% прибыли деревенских и поселковых предприятий (5, с.67). Тем самым деревня поставлена в заведомо неравное экономическое положение по сравнению с городом. В результате в послед ние годы замедлились темпы роста сельскохозяйственного производства, стал возра стать разрыв в доходах горожан и крестьян, в уровне и качестве жизни в городе и деревне. Возмущение крестьян стало принимать открытые формы.

За годы реформ не удалось добиться подъема экономической эффективности государственного сектора. Подавляющее большинство государственных предприя тий подобны, как говорят в Китае, "маленькому государству", "небольшому прави тельству" в том смысле, что в их администрации зеркально повторяются государст венная система управления, начиная с Госплана и кончая органами планирования рождаемости. Государственные предприятия — это и "общества" в обществе, вынуж денные заниматься не   только производством, но также жильем и соци альным обслуживанием работников, в большинстве своем находящихся на условиях пожизненного найма.

Для государственного сектора продолжает оставаться характерной убыточность многих предприятий. В 1985 г. из государственного бюджета на капитальное стро ительство было направлено 58,4 млрд. юаней, а на возмещение убытков государст венных предприятий — 50,7 млрд., в 1990 г. — соответственно 72,6 и 57,9 млрд., в 1992 г. — 79,6 и 44,6 млрд. юаней (5, с. 33).

Особую сложность процессу трансформации китайского общества придает нерав номерность социально-экономического развития отдельных регионов страны. Неко торые китайские ученые склонны в этой связи проводить аналогию с положением во всем мире, говоря том, что в КНР существуют свои собственные "первый", "второй" и "третий" миры. Развитие товарно-денежных отношений способствовало постепен ному становлению и развитию провинциальных и региональных рынков, стимули ровавших формирование местных экономических и политических интересов. Наи более развитые районы страны в условиях рынка стали демонстрировать высокие темпы экономического роста, производя несравненно более конкурентоспособную продукцию, нежели слабо развитые регионы. В 12 восточных провинциях нацио нальный доход на душу населения и уровень производительности труда в среднем почти в два раза выше, чем в 10 западных провинциях (6, с.98). В стране получили распространение центробежные тенденции. Некоторые наблюдатели стали ставить вопрос о том, удастся ли КНР сохранить территориальную целостность.

Таковы лишь некоторые проблемы, характеризующие непростые процессы в жиз ни китайского общества и государства. Разумеется, невозможно было ожидать без конфликтного, непротиворечивого развития столь крупной державы, которой явля ется КНР. Трудно быстро найти оптимальное решение проблем, ранее совершенно не знакомых стране. Тем более трудно вести их осмысление и поиск решения тогда, когда весь окружающий мир еще не успел осознать необходимость новых подходов к проблемам развития и разработать конкретные проекты устойчивого развития.

* * *

В 1992 г. Дэн Сяопин подстегнул первый тур борьбы вокруг концепции развития в эпоху после-Дэна. 14-ый съезд Компартии Китая, состоявшийся осенью этого года, не дал полной победы взглядов Дэн Сяопина, но ориентировал страну на ускорение темпов экономического роста. Впереди новые туры борьбы. Может быть, Дэн Сяопин еще сможет внести в нее свой вклад. Важно, однако, что проблемы модернизации китайского марксизма-ленинизма власти КНР склонны относить к "большой пол итике", а проблемы устойчивого развития — к "малой". В эпоху после-Дэна, рано или поздно, должна произойти главная перемена: проблемы устойчивого развития должны стать Большой Политикой.

38                                                                                         Геополитика

Весь мир, а Россия особенно заинтересованы в успешном социально-экономиче ском и, следовательно, в конечном счете, устойчивом развитии КНР. Процветание этой огромной страны — важнейшее условие мира и сотрудничества на международ ной арене.

Перед Россией стоят нелегкие проблемы собственного обустройства. Однако их сложность, помимо всего прочего, определяется тем, что вести поиск их решения необходимо с учетом обстановки во всем мире, прежде всего в сопредельных странах. Большая протяженность общей границы с КНР, богатство природных ресурсов и редкое, малочисленное население Сибири и Дальнего Востока ставят на повестку дня необходимость скорейшей разработки программы комплексного освоения этой орга нической части России, если мы не хотим ее превращения в сырьевой придаток Китая и освоения китайцами. Не секрет, что российское население районов восточнее Байкала не превышает 10 млн. человек, а только в сопредельном Северо-Восточном Китае проживают более 100 млн.

Несколько раз в истории России предпринимались попытки освоения Сибири и Дальнего Востока, но ни разу они не были доведены до логического завершения. Настала пора принципиально нового подхода к обустройству Восточной Сибири и Дальнего Востока: развития этих регионов на основе создания там экспортноориен тированного производства, особенно производства на мировой рынок конечных про дуктов переработки природного и промышленного сырья. Соседство КНР — это гигантский рынок, потенциальные возможности которого нельзя сравнить ни с каким иным. Иначе говоря, динамичный Китай — благо, а не несчастье России. Но только от нас зависит, сколь полно и быстро Россия сможет воспользоваться преимущества ми соседства с КНР.

1. Ван Чжаоцзюнь, У Гогуан. Дэн Сяопин чжи хоу ды ши гэ яохай вэньти. Supplement to China news diges t — "Chinese magazine", 1994, №30.

2. "Российские вести", 1994, 29 декабря.

3. Бесстрашие перед истиной. — "Российская газета", 1993, 24 декабря.

4. Ли Синьсинь. Чжунгосыин цэинцзи фачжань чжун ды вэньти цзи дуйцэ (Проблемы в развитии частной экономики в Китае и вопросы политики). — "Цзинцзи яньцзю", Бэйцзин, 1994, № 7.

5. Чжунго тунцзи чжайяо. 1993. Л Statistical Survey of China. Бэйцзин, 1993, с. 17.

6. "Шэхой фачжань цзунхэ яньцзю" кэти цзу. Во го чжуаньсин шици шэхой фачжань чжуанкуан ды цзунхэ фынси (чжайяо) (Комплексный анализ социального развития пашей страны в переходный период (выдержки). — "Шэхойсюе яньцзю", Бэйцзин, 1991, №4, с.74-93.

7. Чжу Цинфан. Дуй уо го гоцин голи ды цзунхэ фынси (Комплексный нализ государственной специфики и государственного потенциала нашей страны). — "Шэхойсюе яньцзю", Пекин, 1991, №4, с.94-105.

8. Чжунго тунцзи няньцзянь, 1993. A Statistical Yearbook of China. Бэйцзин, 1993, c.31.

9. Цзян Чжэши, Си Гомин. Кайчжань каого цзинин, кайши гоцзи шичан (Развернуть транснациональное хозяйствование, освоить международный рынок). — "Нанькай сюебао",Тяньцзинь, 1994, № 1,с.12.

10. "Гоцзи вэньти маои". Бэйцзин, 1994, N9 7, с.28.