Сайт портала PolitHelp ПОЛНОТЕКСТОВОЙ АРХИВ ЖУРНАЛА "ПОЛИС" Ссылка на основной сайт, ссылка на форум сайта

                                                                                                            117

ПРОБЛЕМА РЕФОРМИРОВАНИЯ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА

С.А. Никольский

НИКОЛЬСКИЙ Сергей Анатольевич, доктор философских наук, заведующий лабораторией фи лософии хозяйства института философии РАН.

Любое осмысление актуальных проблем сельского хозяйства России и путей его реформирования немыслимо без вдумчивого исследования тех процессов, которые определяли жизнь советского села в недавнем прошлом, по крайней мере, начиная с 30-х годов — периода проведения насильственной коллективизации.

С этого времени экономика деревни утратила даже оттенок самостоятельности (насколько последнее слово вообще может быть применено к экономике России) и начала определяться исключительно государством, которое отводило ей в системе народного хозяйства подчиненное место. Более того, частная жизнь сельского насе ления, как и во времена крепостного права, была полностью подчинена интересу государства, который в тот момент заключался в максимальной эксплуатации всех ресурсов деревни, каждого крестьянина для решения задач "строительства социа лизма в СССР", а в перспективе — и во всем мире.

Следует учесть, что эти два явления — несамостоятельность сельской экономики и феодально-крепостное бытие крестьянина — характеризуют даже сегодня, в сере дине 90-х годов, особое экономическое и общественное положение деревни и обус ловливают специфическую ментальность, присущую ее жителям. Учет этих харак теристик делает понятной иллюзорность надежд сегодняшних государственных ли деров России и других республик бывшего СССР найти "простой" способ решить проблему преобразования деревни.

Вплоть до настоящего времени стоящими у власти политиками предлагаются следующие два варианта. Первый — допускает традиционные бессистемные ресурс но-финансовые вливания (путь, по которому идет, например, Украина). Второй — российский путь — предполагает действия посредством макроэкономических мер, не принимая в расчет сознание производителя, сложившийся уклад его жизни и способ выживания в советскую эпоху, равно как и реальную структуру аграрной экономики и ее место в системе народнохозяйственного комплекса страны.

Однако при том, что оба эти пути совершенно различны, итог каждого из них одинаково неутешителен: в плане развития товарного производства деревня пока не демонстрирует ни улучшения качества продукции, ни увеличения темпов производ ства. Напротив, товарное производство неуклонно сокращается, крестьяне укрепля ют личные подворья и постепенно переходят к натуральному хозяйству. Естественен вопрос: почему? На мой взгляд, следует выделить две причины неотзывчивости деревни на предлагаемые властями меры экономического развития: наличие у произво дителей сильного "государственнического синдрома" и отсутствие у государства четко сформулированной, адекватной аграрной реальности "хозяйственной идеи".

ГОСУДАРСТВЕННИЧЕСКИЙ СИНДРОМ

История России вообще, и история XX столетия в особенности, свидетельствует, что единственным полновластным субъектом производства и распределения продук та в стране было государство в лице верховной власти в центре и ее представителей на местах. Реформы Петра I в начале XVIII в. насильственно произвели смену технологии в целом ряде секторов хозяйства страны, неизмеримо расширили рынки сбыта российской, в т.ч. и аграрной, продукции, создали механизмы реализации новых моделей прогрессивного развития.

Реформы Александра II во второй половине XIX в. положили начало давно на зревшему изменению отношений между мелкими и крупными товаропроизводите лями, к которым относились крестьянские хозяйства, с одной стороны, и помещичьи имения, а впоследствии и буржуазные хозяйства, — с другой. С точки зрения создания национального аграрного продукта эти, подчеркнем, проводимые государством реформы открывали дорогу для капиталистической модернизации сельского хозяйства. Незавершенные реформы Столыпина в сжатом историческом времени сконцент рировали в себе все те интенции, которые поддерживала уже. нарождавшаяся и набиравшая силу сельская буржуазия. Однако крах традиционной российской госу дарственности прервал капиталистическую модернизацию деревни.

118                                                                                   Россия сегодня

Пришедшие к власти в октябре 1917г. большевики в ходе осуществления полити ки "военного коммунизма" в течение трех лет с помощью воссозданного мощного государственного аппарата безуспешно пытались насадить в деревне плановую эко номику на базе крупных коллективных сельскохозяйственных предприятий. При этом они, как известно, не только создавали в деревне новые коммунальные (хозяй ственные и политические) управленческие структуры, но и разрушали имевшиеся, не отвечавшие их замыслу.

Оба процесса при большевиках разворачивались весьма успешно. И хотя процесс создания новых структур в перспективе отчетливо обнаружил свою социальную нежизнеспособность, он именно в силу того, что инициировался государством как "высшим" хозяином, отнюдь не был свернут и набирал темпы.

"Новая экономическая политика", пришедшая на смену политике "военного коммунизма", при том, что несколько ослабляла зависимость крестьянства от госу дарственной власти, тем не менее была государственной политикой. Во-первых, вовремя осознав невозможность удержать власть без согласия с крестьянством по поводу принципов его хозяйственной деятельности, большевики пошли на времен ное ограничение роли государства в хозяйственном процессе, лишь чуть-чуть опе редив в этом начинании восставшую деревню. Таким образом "получилось, что не столько деревня отвоевала себе право хозяйствовать по своему разумению, сколько государство само предоставило деревне это право. Этот политический маневр долгое время подавался как гениальное осознание Лениным необходимости смены полити ческого курса.

Во-вторых, все годы НЭПа государство не допускало полной свободы хозяйство вания. Крестьянин был ограничен в распоряжении средствами производства и про дуктами своего труда, и по сравнению с жителем города обладал урезанными пол итическими правами и неизмеримо меньшими возможностями в социально-куль турной сфере и т.д.

В-третьих, в 20-е годы государство не переставало подспудно наращивать свой потенциал управления деревней с помощью укрепления системы государственных и политических организаций и соответствующего развития идеологической сферы. Вот почему, когда большевистская власть приняла решение, проведя коллективиза цию, коренным образом изменить существовавший в деревне уклад, она хотя и встретила ожесточенное сопротивление крестьянства, но без труда усилием государ ственных органов и при молчании других социальных слоев сумела его преодолеть. Начиная с середины 30-х годов государство имело дело совсем не с дореволюци онной деревней, а с искусственным, созданным по собственному проекту хозяйствен ным образованием, которое могло существовать и даже относительно прогрессиро вать только и исключительно в логике именно реализованного государственного проекта, предусматривавшего строго очерченную систему допусков.

Любые намерения несанкционированно изменить этот проект, предоставив, на пример, хозяйствам относительную самостоятельность, рассматривались государст вом как посягательство на основы, способное привести к гибели всей созданной аграрной системы. Мы знаем, что за такие попытки люди платили тюремными сроками (судьбы П. Егидеса, К. Худенко). Но известны и обратные примеры, когда по высшему позволению руководители колхозов и совхозов получали некоторые хозяй ственные права. Так, народный академик Т. Мальцев показывал мне подписанный Сталиным документ, в котором Мальцеву разрешалось сеять и убирать урожай в те сроки, которые он сам считает подходящими.

Каждая хозяйственная система так или иначе решает две основные задачи: дости жение экономической эффективности и социальной справедливости. Естественно возникающая хозяйственная система, т.е. та, которую в течение длительных исто рических периодов создают хозяйствующие субъекты собственной производствен ной и социальной активностью, решает эти задачи органично, по мере своего станов ления. В логике такого становления просто невозможны действия, которые предпо лагали бы недостаточную эффективность или несправедливость. Впрочем, если та кие решения и возникают, то самоорганизующаяся система, незнающая иной логики становления — искусственного строительства, не допустит их окончательной реали зации на сколько-нибудь длительном отрезке времени.

                                                                                                            119

Иное дело — искусственно построенные хозяйственные (в т.ч. — аграрные) системы. Они, по моему мнению, в свою очередь бывают двух типов. Первый — те, которые создаются государством в соответствии с осознанными потребностями обще ства, с учетом интересов конкретных хозяйствующих субъектов и их объединений, во имя четко определенных и принятых большинством (или даже общенациональ ных) целей и ценностей. Государство как бы ускоряет естественный исторический процесс, помогая выработанной обществом логике хозяйственной жизни быстрее воплотиться в жизнь. Любые допущенные государством ошибки или неточности по ходу дела устраняются, верно найденные механизмы получают поддержку, стимулиру ются и распространяются. Государство ведет активный диалог с хозяйствующими субъ ектами, стараясь уловить их реакцию на свои действия и верно спрогнозировать буду щее. По такой схеме проходили модернизации аграрного сектора экономик послевоен ной Англии и Германии и с начала 80-х годов — сельского хозяйства Китая.

Естественно, для успешной реализации этого варианта нужен соответствующий организационно-управленческий инструментарий. Допустим, в Китае он представ лен (как прежним, так и обновленным) центральным партийно-хозяйственным аппаратом, а также территориально-административными структурами, власть ко торых не только не уменьшается, но даже возрастает.

Второй тип искусственно построенной хозяйственной системы возникает как материализация произвольной абстрактной модели, для создателей которой реаль ность является всего лишь грубым и несовершенным материалом, требующим корен ных изменений. Разумеется, более или менее адекватное знание этого материала, учет его конкретных особенностей не считаются нужными (все равно он должен быть переработан" на новый лад), его "сопротивление" преодолевается. Вся мудрость государства в этом случае состоит в полном и максимально быстром овладении этим материалом в целях его немедленной утилизации.

Классический пример такого рода модернизации после знаменитого английского "огораживания" — сгона крестьян с земли для развития овцеводства — наиболее отчетлива продемонстрировала советская коллективизация и ее репродуктивные воспроизведения в конце 80-х годов в некоторых странах бывшей социалистической системы. Такой подход в наше время едва ли можно назвать успешным: сегодня почти во всех этих странах идут обратные процессы, состоящие именно в восстанов лении разрушенного.

Таков общий взгляд, позволяющий понять какие-то фундаментальные основа ния, на которых покоится созданное в бывшем СССР аграрное хозяйство. Не ставя целью дать полное его описание, отмечу лишь, что эта аграрная система не была полностью чужда традиционному хозяйственному укладу России, и те исторические факторы, которые сделали возможным ее появление, наложили свой отпечаток и на мировоззрение сегодняшних сельских производителей. Вместе с тем, для наблюда теля, не знакомого близко с реалиями аграрной экономики бывшего СССР, нужно пояснить один принципиальный вопрос, вплотную затрагивающий проблему соот ношения экономической эффективности и социальной справедливости. Очевидно, что коллективные хозяйства, внутри которых производители не были хозяевами средств производства и результатов своего труда, не влияли на определение его стоимости и распределение, были очень неэффективны. Как в таком случае могла существовать эта хозяйственная система?

Дело в том, что по отношению к сельскому производителю государство использо вало не только принуждение. В определенной степени принуждение дополнялось социальными льготами (бесплатное образование, медицинское обслуживание, а со второй половины 50-х годов — некоторое развитие социальной инфраструктуры), что создавало ощущение социальной справедливости.

Не следует забывать и то, что в 70-е годы государство несколько облегчило жизнь крестьянина: в деревню перераспределялась часть прибылей, получаемых от прода жи огромных количеств нефти на мировом рынке. В отличие от "классического" советского времени 30-х — 50-х годов в брежневский период крестьяне имели воз можность свободного передвижения по стране, равные с рабочими избирательные права, уровень жизни в деревне приблизился к городскому.

Однако в хозяйственной деятельности крестьян особую заботу государства все больше вызывала проблема повышения эффективности производства. Власти при шлось инициировать некоторые экономические паллиативы: стали пропагандиро ваться и внедряться семейный и коллективный подряд, семейное фермерство, принципы хозяйственного расчета и т.п. Конечно, сами по себе эти новации проблему эффективности производства не решали. Но они были первыми элементами нор мальной экономики, к которой нужно было переходить постепенно, т.к. для адапта ции к ней крестьянству, сильнее чем другие слои общества, подверженному "госу дарственническому синдрому", требовалось время.

120                                                                                   Россия сегодня

Таким образом, в конце 80-х — начале 90-х годов созданная государством (искусственная) аграрная система не только вплотную подошла к начальной точке своего распада (прогрессирующее снижение эффективности было прямо пропорци онально ослаблению внеэкономического принуждения), но и обрела некоторый опыт государственно регулируемого перехода в новое хозяйственное образование. И хотя этот опыт был еще сравнительно невелик, важно было иное: государство и сельские производители и объективно, и субъективно созрели для того, чтобы начать осуще ствлять патерналистски-государственную модель аграрной модернизации. Однако, как и в начале нашего столетия, разрушение государства — основного творца искус ственной аграрной модернизации — свело на нет возможность данного варианта.

С этих позиций общая направленность аграрных акций, предпринятых прави тельством Б. Ельцина — Е. Гайдара с конца 1991 г., должна быть охарактеризована как антигосударственническая. Вместо того, чтобы продолжить линию на государст венное регулирование процесса реформы с постепенным переводом хозяйствующих субъектов в режим самостоятельного функционирования, была избрана тактика одномоментного разрушения старой системы, т.е. фактически — ухода государства из сферы управления аграрным комплексом.

Естественно, столь резкая, никак не объясненная и не приспособленная к реалиям современной деревни реформа" могла вызвать у подавляющего большинства кре стьянства только отторжение. Почувствовав это, государство не нашло ничего луч шего, как фактически объявить деревне войну, лишая ее финансового, ресурсного обеспечения, назначая непропорционально малые цены на сельскохозяйственную продукцию, не возвращая деньги за взятый продукт и т.д. Добавим к этому сильней шую идеологическую войну, в которую с удовольствием включились многочислен ные публицисты ура-демократического толка. В немалой степени их усилиями ра ботающее в крупных коллективных хозяйствах крестьянство и их руководители оказались, на мой взгляд, самой третируемой социальной группой в стране.

Разумен ли, имеет ли хотя бы какую—то хозяйственную перспективу такой ради кализм? Ответ очевиден: государственное сельское хозяйство и еще вчера в полном смысле слова государственное население деревни таким образом понудить к рефор мам невозможно.

Но плачевным оказался результат и при, казалось бы, адекватном сознанию и настроениям сельских производителей пути государственной "поддержки" аграрно го сектора, которым идет Украина и о котором продолжают мечтать многие предсе датели и директора крупных хозяйств России. Поднимая лишь "вопрос" о месте сельского хозяйства в системе всей экономики страны, они тем самым снимают проблему внутрихозяйственного реформирования, изменения формы собственности производителя на средства производства и продукт его труда. Сегодня они успешно эксплуатируют (в т.ч. и в корыстных интересах) столь сильный у сельских произво дителей государственнический синдром, фактически заявляя: "Государство нам дол жно дать то, что мы ему скажем, а мы ему вернем то, что получится".

С другой стороны, государство постсоветского типа, поставившее целью строи тельство рыночной экономики, сегодня все еще недостаточно разумно для того, чтобы, во-первых, признать специфичность сельского хозяйства, следовательно, и особое к нему отношение; во-вторых, найти способы работать с производителем, постепенно меняя его государственническо-иждивенческие настроения на партнер ские экономические. Иначе говоря, государство до сих пор не сформулировало хо зяйственной идеи отвечающего его интересам сельского экономического строя, ко торый ему собственными силами все равно придется культивировать.

ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ИДЕЯ

Любое новое хозяйственное устройство или переустройство старого на новый лад требует определенной хозяйственной идеи (системы идей), которая бы, во-первых, объединяла и воодушевляла хозяйствующих субъектов и, во-вторых, находилась в некоторой связи с предшествующей системой идей. Эта связь предполагает не только преемственность с принципами прежней хозяйственной системы, но в т.ч. и их отрицание. Однако это неизбежное отрицание должно быть внятно сформулировано, активно поддержано преобразователями и со временем получить признание прочих (пассивных) участников экономического процесса.

                                                                                                            121

Хозяйственная идея всегда определенным образом сопряжена с двумя основными сторонами (показателями) хозяйственного процесса: экономической эффективно стью и социальной справедливостью. При этом в аграрной экономике социальная справедливость в деревне имеет, пожалуй, большее значение, чем эффективность. Излишне напоминать об обостренном чувстве социальной справедливости у кресть янина России и других республик бывшего СССР. Вся история нашей страны, в особенности ее советский период, отмеченный жестким патронажем государства над экономикой, которое считало, распределяло и отбирало, часто оставляя селу лишь минимум для выживания, — сделали это чувство чуть ли не всеопределяющим. Несомненно, что сегодня большинство сельских жителей вопрос "кто сколько имеет" волнует значительно сильнее, чем "кто сколько производит .

Между вышеназванными сторонами хозяйствования и, шире, всеми элементами бытия сельского социума складываются незримые, но вполне реальные соотношения. Очевидно, что неконтролируемый прогресс социальной справедливости в какой-то момент становится препятствием повышению экономической эффективности. В свою очередь, ориентация на безоглядный рост экономической эффективности мо жет привести к свертыванию системы социальной справедливости. Конечно, между этими сторонами хозяйственного процесса есть и иная зависимость. Расширение сферы социальной справедливости при нормальных условиях осуществляется лишь на основе роста экономической эффективности. В этом состоит высшая мудрость хозяйственного устройства. Однако как постичь ее, так и следовать ей удается далеко не всегда.

Хозяйственная идея может существовать лишь через своих носителей — конкрет ных субъектов хозяйствования. Так, идея реформ П.А. Столыпина — выделение активной части сельских производителей из общины и культивирование с помощью государства новых самостоятельных субъектов хозяйствования — реально могла опереться на 20-25 % крестьянских дворов, хозяева которых готовы были воплотить эту идею в жизнь. Высвобождение хозяйственной энергии этих крестьян из рамок общины означало, что своим делом они по-новому ставили и решали проблему соотношения экономической эффективности и социальной справедливости. Общин ные нормы перераспределения земли, помощи слабым, круговой поруки в платеже налогов государству и другие, устанавливавшие предел повышению экономической эффективности "сильных" хозяев, в новых условиях хозяйствования не действовали (по крайней мере — автоматически).

Однако неизбежная утрата социальных гарантий, имевших место в рамках общи ны, и риск, связанный с необходимостью начинать новую жизнь на неосвоенных территориях, был в определенной мере компенсирован государством, бравшим на себя расходы по первоначальному становлению хозяйств переселенцев.

Вместе с тем хозяйства, оставшиеся в общине, не были принуждены резко менять свое устройство. Для этих крестьян (пассивной, инертной, "слабой" части хозяйст венного целого России того периода) были сохранены прежние формы хозяйствен ного бытия. Таким образом при проведении аграрной реформы в 1909-1911 гг. рос сийское государство продемонстрировало по-настоящему мудрую политику, избе жав социальных потрясений и спада производства. Верно избранная государственная стратегия позволила в короткие сроки значительно поднять совокупную экономиче скую эффективность сельского хозяйства. Аграрная реформа Столыпина заложила основы тех структур, которые — после провала большевистских насильственных преобразовании во времена "военного коммунизма" — еще раз обеспечили подъем экономики деревни в период НЭПа.

К сожалению, сегодняшнее "реформирование" в российской деревне далеко от того, каким оно должно быть. В доказательство сказанного посмотрим на его ход через призму предложенных понятий. Прежде всего — об экономической эффектив ности и социальной справедливости в рамках прежней (социалистической) системы хозяйствования периода 70-х годов. Совершенно очевидно, что коллективные фор мы ведения хозяйства при отсутствии у производителя прав собственника порожда ют прогрессирующее снижение экономической эффективности. Именно поэтому непрерывно увеличивающееся ресурсное обеспечение хозяйств делалось все менее сопоставимым с затратами, которые они допускали, что было по преимуществу следствием отсутствия у крестьянства прав собственника. Но как эффективно передать производителю эти права, если крестьянство десятилетиями отучалось от соб ственнической психологии?

122                                                                                   Россия сегодня

Еще сложнее вопрос о социальной справедливости, которую нужно рассматривать по крайней мере с двух позиций. Во-первых, с позиций функционирования самой сельской экономики (внутренняя позиция). Как правило, уровень социальной защи щенности крестьянина внутри хозяйства начиная с 70-х годов стал превосходить степень достигнутой этим хозяйством экономической эффективности. (Если бы хо зяйства работали в условиях рынка, то их уровень эффективности не позволил бы и вполовину сохранить имеющуюся меру социальной справедливости). С этого време ни с каждым годом в селе увеличивалась доля людей, чья производственная деятель ность не оправдывала их доходов. Снижалась эффективность производственной де ятельности и остальных работников. Иждивенчество большой части крестьянства по мере исчезновения механизмов внеэкономического принуждения все более усилива лось, постоянно увеличивая дисбаланс между экономической эффективностью и социальной справедливостью во всем сельском хозяйстве.

На проблему социальной справедливости в деревне можно посмотреть и с иной (внешней) позиции: места аграрного сектора в экономике страны в целом, в т.ч. в исторической перспективе. Что касается места аграрного производства в экономике государства, то во всех странах, и прежде всего в высокоразвитых, сельская эконо мика занимает достаточно льготное положение в силу самой своей природы (деятель ность производственного цикла близка к годовому, производство связано с рисками природного характера, экологическими ограничениями и т.д.). Если же посмотреть на сельское хозяйство бывшего СССР в исторической перспективе, то, как уже отмечалось, оно всегда было ресурсом, источником развития других отраслей эконо мики, и это (в дополнение к отсутствию прав собственника у производителя) приво дило к его дальнейшему разрушению.

Таким образом проблема социальной справедливости при решении вопроса о переходе к новой хозяйственной системе требует особого подхода. Она не может быть решена так, как это попыталось сделать правительство радикальных демократов, которое одномоментно отказалось от государственной помощи деревне, мотивируя это лишь существованием паразитирующих деревенских социальных слоев и в целом низкой эффективностью аграрного комплекса. При таком подходе не учитывался "внешний" аспект социальной справедливости. Подобный подход, не учитывающий то подчиненное положение, которое занимало сельское хозяйство в экономике стра ны, действительно был крайне несправедлив, и поэтому для очень многих сельских производителей он сделал неприемлемой саму идею реформирования.

Становление новой хозяйственной системы в аграрном секторе экономики ре спублик бывшего СССР, без сомнения, должно быть связано с реализацией идеи собственности производителя на средства производства, процесс и результаты его труда. Однако, как, к сожалению, уже показывает российская действительность, резкое однолинейное решение — провозглашение не только полной хозяйственной самостоятельности, но полной частной собственности на средства производства (включая предоставление права на куплю-продажу земли) — грозит новым негатив ным результатом. Уже сегодня, через год с небольшим после разрешения президен тским указом купли-продажи земли в конце октября 1993 г. в России, по оценкам специалистов, в сфере нелегальной экономики скопилось порядка 15% всех земель ных угодий. Их владельцы могут пустить и пускают ее в хозяйственный оборот только в одной форме — "помещичьей" латифундии (пока нелегальной). Впрочем, и легализация такой скрытой собственности ничего не изменит по существу. Ожи дать от средневековой хозяйственной формы высокой экономической эффективно сти утопично.

Кроме того, такая хозяйственная форма ("помещичье" хозяйство) наиболее да лека от привычных для российского крестьянина стандартов социальной справедли вости. Нельзя забывать и о воспитании, полученном сельскими жителями в недавней советской жизни, их убеждении в справедливости насильственного свержения поме щичье-буржуазного строя в России в октябре 1917г. Будет ли село пассивно мириться с резким снижением уровня того социального благополучия, к которому привыкло и который считает заслуженным и справедливым, или снова возьмется за оружие в борьбе против эксплуататоров — оба эти исхода имеют равную вероятность.

Итак, какой не должна быть хозяйственная идея в современной аграрной эконо мике в государствах бывшего СССР? На мой взгляд, накопилось достаточно свиде тельств, на основании которых нужно отказаться от идеи радикального поворота в деле создания новых форм хозяйствования, а также в изменении форм собственности производителей на землю. Политика радикал-демократов по существу дискредити ровала государство в глазах того тонкого слоя предприимчивых людей, которые всерьез восприняли идею полной частной собственности и индивидуального самосто ятельного экономического развития в форме фермерских хозяйств. Поверив обеща ниям государства поддерживать их на этапе становления, они в большинстве случаев оказались обманутыми, и поэтому сегодня начался обратный процесс — сокращения числа фермерских хозяйств. Провозглашенная радикальными политиками идея в течение года реформировать все крупные коллективные хозяйства при отсутствии соответствующей управленческой государственной работы, материально-ресурсно го и финансового обеспечения привела к тому, что хозяйства осуществили "рефор мирование" лишь на бумаге, т.е. ограничившись сменой названия "колхоз" на ак ционерное общество".

                                                                                                            123

Государство в лице своих законодательного и управленческих органов делает чрезвычайно мало и медленно в направлении создания нормативной базы и реальной рыночной инфраструктуры, без которых рассчитывать на рыночную переориента цию сельской экономики нельзя. Очевидно: если капитал приходит в аграрную сферу в последнюю очередь, а государство действительно озабочено опасностью разруше ния сельского хозяйства, оно должно принять на себя обязанность по созданию необходимой законодательной базы для рынка, материально-ресурсной и финансо вой инфраструктур. Этого, однако, не происходит вовсе или дело идет чрезвычайно медленно, несмотря на уже четвертый год с момента объявления радикального ре формирования деревни.

Учитывая накопившийся к настоящему времени опыт, о хозяйственной идее, адекватной сегодняшнему состоянию села, на мой взгляд, можно сказать следующее.

Во-первых, она должна включать в себя задачу создания полноправного собственни ка-производителя, которому необходимо предложить реальный механизм овладе ния средствами производства и конечным продуктом (исключая землю) без разру шения существующих в деревне хозяйственных организмов. Такое разрушение про исходит при реализации радикального решения этой проблемы, при котором произ водители или их группа выходят из крупного хозяйства со своими средствами производства в результате раздела.

По моему мнению, отделение собственников от тех, кто желает избавиться от бремени собственности и готов остаться наемным работником, должно происходить через постепенный переток акций внутри хозяйственного целого. Создание коллек тивных совладельцев в форме акционерных обществ — сегодня, пожалуй, один из очень немногих путей реального внутрихозяйственного реформирования. В самом деле, колхоз как производственная кооперация в сегодняшних условиях, когда для подавляющего большинства крестьян основная деятельность протекает не в коллек тивном хозяйстве, а на личном подворье, есть лишь ширма. Тем более — кооператив, предполагающий объединение не только среднерайонной земельной доли и имуще ственного пая, но и части личной собственности. Кроме того, кооператив — это принцип "один человек — один голос". Пойдет ли хороший работник на фактиче ское, а не формальное объединение с люмпеном?

Во-вторых, в силу ряда причин идея превращения земли в товар крайне непопу лярна у сельских производителей. К этим причинам следует отнести отсутствие сколько-нибудь развитой в России традиции торговли землей и ипотеки, несовер шенство рыночной инфраструктуры и нормативной базы, слабость государственных институтов, которые смогли бы организовать и контролировать этот процесс в наци ональных интересах и т.д.

В-третьих, учитывая "государственнический синдром" и реально подчиненное положение сельского хозяйства в системе экономики государства, резонно предпо ложить, что без широкомасштабной, многоаспектной и долговременной государст венной политики решить проблему реформирования аграрного сектора бывшего СССР не удастся. Таким образом хозяйственная идея, адекватная отечественным реалиям на ближайшие несколько лет, в кратком виде могла бы быть сформулирова на следующим образом: постепенная, регулируемая государством передача и кон центрация правомочий собственника в руках наиболее активной части сельских товаропроизводителей в сочетании с мероприятиями по поддержке возникающих рыночных отношений и одновременными (предпочтительнее — опережающими) действиями государства по созданию нормальных условий функционирования сельского хозяйства в системе экономики страны.