Сайт портала PolitHelp ПОЛНОТЕКСТОВОЙ АРХИВ ЖУРНАЛА "ПОЛИС" Ссылка на основной сайт, ссылка на форум сайта

Обратная связь                                                                                   157

ЕЩЕ РАЗ О МЕНЬШЕВИСТСКОЙ АЛЬТЕРНАТИВЕ 1917 г.

Многие современные авторы при иссле довании драматических событий 1917г. пы таются обнаружить в прошлом существо вавшие, но не реализовавшиеся альтерна тивы действительному течению революции, приведшему к установлению Советской власти. Правомерность такого подхода не вызывает сомнений и в особенности потому, что в советской историографии революции 1917г. практически игнорировались альтер нативные варианты общественно-полити ческого развития, которые предлагались ли берально-буржуазными и умеренно-социа листическими партиями. Между тем, в 1917 г. Россия сделала свой выбор из политиче ских программ различных партий, причем победа программы большевиков отнюдь не была предопределена заранее (1).

Однако альтернативность в изучении прошлого может иметь научную ценность только в том случае, если исследователь прочно стоит на почве объективных фактов и не выступает безусловным апологетом тех вариантов развития, которые просто не име ли шансов на воплощение в жизнь. Особен но опасны попытки судить о прошлом, исхо дя из сиюминутной политической конъюнк туры или новомодных идеологических ми фов, не останавливаясь при этом перед искажением реальных исторических про порций. Этот "грех" случился, к сожале нию, с историком АЛ. Шемякиным, автором статьи "1917 год: меньшевистская альтер натива" (2).

Сама постановка проблемы, предло женная А.Л. Шемякиным, — возможность меньшевистской, демократической альтер нативы диктатуре большевиков — не вызы вает возражений. Другой вопрос, как автор представляет себе характер названной пол итической дилеммы, а также причины про вала меньшевистской альтернативы.

По мнению Шемякина, в 1917 г. в борьбе за "обустройство" послефевральской Рос сии сталкивались две линии — "умеренная и "крайняя" (2, с. 162). Эта последняя, "крайняя" линия связывается исключи тельно с большевиками. Об отношении к ним автора свидетельствует один из заклю чительных пассажей статьи, в котором гово рится о предоктябрьской России 1917 г, слабевшей якобы "под ударами внутренних "бешеных" (2, с. 171).

Любить или не любить большевизм — личное дело каждого, однако объявлять его "крайним" течением, характеризовать большевиков как "бешеных" — это значит попросту искажать факты. Большевизм в 1917г. был наиболее радикальным, революционным течением демократического лаге ря, но он не был "крайним", экстремистским течением. Среди большевиков, правда, вре мя от времени появлялись ультра-револю ционаристские группы, но отнюдь не они определяли политическую линию всей пар тии. Расстановку сил в демократическом ла гере обусловливало столкновение внутри него умеренной и радикальной, реформист ской и революционной линии. Большевики, несомненно, находились в революционном лагере, занимая место на его левом фланге.

В связи с этим следовало бы развеять один из укоренившихся мифов меньшевист ской историографии о большевиках как пол итической силе, находившейся в 1917 г. за пределами революционно-демократическо го лагеря и даже противостоявшей ему. С этим мифом боролся еще Н. Суханов в своих "Записках о революции" (3). Тем не менее, в сталинское время этот миф практически был внедрен в официальную советскую ис ториографию — считалось неудобным ос тавлять "хороших" большевиков в одной компании с "плохими" меньшевиками и эсе рами, соглашателями и оппортунистами.

Вообще, говоря об истории российской революции 1917 г., необходимо учитывать, что основная линия противостояния в обще стве проходила между силами, боровшими ся если не за реставрацию монархии, то, во всяком случае, за всевозможное ограниче ние революционного преобразования обще ства, и революционно-демократическими силами, в число которых входили и больше вики. Поэтому более правомерно говорить не о двух различных революциях — Фев ральской и Октябрьской, а об одной револю ции, прошедшей в своем развитии два круп ных этапа.

Февраль и Октябрь не были антиподами: деятели Октября отнюдь не стремились уничтожить демократический импульс Февраля и свести на нет достигнутые демок ратические завоевания. Следует, кстати, учесть специфику понимания слова "демок ратия" в те времена, а отчасти и в наше время: демократия — власть большинства, охраняющая права меньшинства. К такому идеалу демократии в той или иной степени стремились все революционно-демократи ческие партии. Однако в тот исторический момент требования большинства населения и Временным правительством, и умеренны ми партиями (как буржуазными, так и соци алистическими) фактически игнорирова лись. Поэтому сама логика событий подво дила к изменениям в соотношении движу щих сил революционного процесса, в используемых ими средствах и методах до стижения целей революции. Именно здесь, по моему мнению, находится ключ к пони манию возникавших в 1917 г. в рамках де мократического лагеря различных альтер натив, в т.ч. и меньшевистской.

158                                                                                   Обратная связь       

Впрочем, по отношению к периоду меж ду Февралем и Октябрем правильно было бы говорить о большевистской альтернати ве коалиционной политике, проводившейся меньшевиками и эсерами. Именно послед ние возглавляли в это время Советы, входи ли (с мая 1917 г.) во Временное правитель ство, т.е. в известной степени определяли политический курс страны. Большевики же никакой реальной государственной властью не обладали. Поэтому вопрос должен быть поставлен так: почему, в силу каких причин на смену коалиционному руководству с уча стием партий меньшевиков и эсеров при шла пролетарско-плебейская власть Сове тов во главе с большевиками? Что помешало "умеренным" социалистам, пользовавшим ся преимуществами общенациональной политической власти в течение восьми ме сяцев, осуществить свою "модель" социаль но-политического устройства России?

Ответ, данный тогда же, "по свежим сле дам", В.И. Лениным, Л.Д. Троцким, Н.Н. Су хановым и "некоторыми другими участника ми тех событий, сводился к следующему. Меньшевики и эсеры потерпели фиаско по тому, что не располагали ни конкретным "видением" будущего, ни политической во лей для проведения назревших реформ. Точнее, их теоретическое видение обще ственного "идеала" и путей к его достиже нию оказалось практически непригодным, вступив в непримиримое противоречие с массовыми требованиями революционного народа (мира, земли и т.п.).

Подобные объяснения А.Л. Шемякину, очевидно, показались "старомодными" или неуместными, и поэтому он попытался дока зать, что "хорошая" меньшевистская аль тернатива тем не менее существовала, но ее реализации помешали... большевики. Но так ли это было в действительности?

Свой анализ проблемы "меньшевист ской альтернативы Шемякин производит, рассматривая два ключевых вопроса рос сийской жизни 1917 г.: о выходе из войны и о власти. Как известно, большевики были единственной партией, которая с самого на чала ясно осознала факт невозможности для России дальнейшего участия в военных дей ствиях и сделала из этого однозначный вы вод: необходимо добиться выхода страны из мировой войны. В соответствии с этим они взяли на вооружение простой и ясный ло зунг "Долой войну!", кстати, один из тех лозунгов, под которыми проходили рабочие и солдатские демонстрации в 1917 г. Шемя кин полагает, что позиция Ленина, больше виков в данном вопросе была неискренней, основанной на политическом расчете и инт риганстве. Некритически следуя за историком Д. Штурман, он также заявляет, что ло зунг немедленного мира был для Ленина лишь своеобразным архимедовым рычагом "для того, чтобы перевернуть Россию и обеспечить собственный триумф" (2, с. 165). Противоречивость, беспринципность позиции Ленина Шемякин видит прежде всего в том, что вождь большевиков до Фев раля 1917 г. осуждал разговоры о мире, а в первые же дни Февраля "...круто переложил руль и "выбросил" лозунг немедленного ми ра, подчеркивая при этом, что только пере ход власти в руки Советов сделает такой мир возможным" (2, с. 165). На самом деле, никакого противоречия здесь нет. Ленин в 1914-1916 гг. исходил из того, что пока у власти остается старый, царский режим, прекращение войны, заключение справед ливого мира невозможно, поэтому он, как реалистически мыслящий политик, изде вался над социал-шовинистами, в т.ч. и рос сийскими, справедливо считая все их разго воры о мире "обывательскими, поповскими, идиотскими, лицемерными, архипутаными, пацифистскими и мещанскими" (4).

После свержения царизма ситуация в корне изменилась, народ получил возмож ность влиять на вопросы войны и мира, а значит появился реальный шанс на выход России из войны. В этой, уже совершенно новой ситуации Ленин, естественно, под держал лозунг мира, однако, трезво оцени вая ситуацию, он не верил в готовность и способность кадетов, сразу после Февраля реально управлявших страной, а также эсе ров и меньшевиков действительно привести Россию к миру. Свои надежды на прекраще ние войны он связывал с установлением власти рабочего класса и беднейшего кре стьянства в форме республики Советов. И как показал исторический опыт, только пе реход власти к Советам создал предпосылки к выходу России из войны.

Историческая реальность не подтверж дает еще одно обвинение, предъявляемое Шемякиным лидеру большевиков, — обви нение в том, что весной-летом 1917 г. "ле нинское руководство стремилось дискреди тировать любую (курсив мой — Ф.Р.) ини циативу в направлении достижения мира" (2, с. 165). Но речь, конечно, должна идти не обо всех мирных инициативах, а только о тех из них, с которыми выступали правящие политические силы страны. В частности, о созыве в Стокгольме мирной конференции социалистических партий воюющих стран, что было инициировано российскими соци алистами — меньшевиками и эсерами — и получило одобрение 1 Всероссийского съез да Советов (июнь 1917г.).

Ленин действительно не поддержал эту инициативу; более того, именно по его почи ну в большевистской печати была разверну та кампания дискредитации идеи Стокголь мской конференции. С точки зрения абст рактного гуманизма поведение Ленина, воз можно, было малопривлекательно, ведь тем самым был упущен определенный шанс на достижение мира. Но важно понять полити ческие мотивы его действий. Шемякин ут верждает, что причина негативного отноше ния Ленина к идее социалистической мир ной конференции "очевидна — созыв кон ференции социалистических партий... и их соглашение об условиях мира могли дать толчок к скорому прекращению войны, чего Ленин опасался больше всего" (2, с. 165). Но откуда следует, что Ленин "больше всего" (!) опасался скорого прекращения войны? Ничего подобного он никогда не писал, не говорил; напротив, он постоянно пропаган дировал идею скорейшего прекращения войны. Если обратиться к практической де ятельности Ленина, то каждый знает, что он был автором Декрета о мире, принятого II Всероссийским съездом Советов 26 октября 1917 г.; а 2 декабря 1917 г. во исполнение этого Декрета был подписан договор о пере мирии с Германией и ее союзниками.

                                                                                                            159

Дело не в том, что Ленин опасался пре кращения войны. Настоящая причина нега тивного отношения Ленина к Стокгольм ской конференции, и он сам это неоднократ но разъяснял, состояла в другом — в убеж дении, что это пустая затея, способная лишь увести революционные силы от действи тельного решения вопроса о мире. И, кстати, подобная оценка подтвердилась практиче ски, что вынужден признать и Шемякин. Широко разрекламированная социалисти ческая конференция не смогла даже со браться, и виной тому — не козни больше виков, а всего-навсего — решения прави тельств Англии, Франции, Италии и США не выдавать паспорта делегатам социали стических партий своих стран для поездки в столицу Швеции. И социал-шовинисты, входившие в правительства стран Антанты, покорно проглотили эту "пилюлю".

Столь же неубедителен Шемякин в ана лизе предоктябрьского расклада сил в воп росе о власти. Его утверждение о том, что вооруженному восстанию, осуществленно му большевиками и левыми эсерами 24-25 октября, существовала альтернатива в виде якобы складывавшегося "левого блока" с его ставкой на "передачу мирными, парла ментскими средствами власти социалисти ческому правительству" (2, с. 171), не вы держивает серьезной критики.

Лидеры правых эсеров и меньшевиков стали предлагать создание "однородного со циалистического правительства" вынуж денно, под давлением обстоятельств, когда реальная власть уже перешла к Советам. Но даже в этих условиях "однородное социали стическое" правительство они хотели бы со ставить... без "ужасных" большевиков, без Ленина и Троцкого, т.е. представителей сил, отражавших настроения значительной час ти партии. И — самое главное: меньшевики и правые эсеры не желали, чтобы это прави тельство опиралось на Советы рабочих, сол датских и крестьянских депутатов. Но воз можно ли было в октябре 1917 г. в России существование социалистического прави тельства, не опирающегося на Советы и не включающего в свой состав большевиков? Ответ однозначен: нет, это было немыслимо. Поэтому об "умеренно-социалистической" альтернативе, как о реально существовав шей, говорить мало оснований.

Резюмируем: меньшевистская (точнее, эсеро—меньшевистская) альтернатива в 1917 г. в России действительно некоторое время существовала, но она могла быть ре ализована только в том случае, если бы эсе ры и меньшевики, летом или в начале осени 1917 г., взяв власть в свои руки, составили "однородное социалистическое правитель ство", способное проводить в жизнь про грамму радикальных реформ, включавшую выход России из войны и передачу поме щичьей земли крестьянам. Вполне возможно, что в этом случае процесс перехода к демок ратической политической системе принял бы более или менее мирный характер.

Однако к октябрю 1917г. этот шанс был упущен, и политический процесс вступил в новую, более сложную фазу своего разви тия. И причина тому — не экстремизм или деструктивная позиция большевиков, как полагает Шемякин, а стратегические про счеты их противников. Не следует вслед за сталинской идеологией изображать лидеров большевистской партии некими сказочны ми богатырями. Большевики просто взяли на вооружение народную программу рево люции и выполнили ее, тогда как эсеры и меньшевики, которые поначалу располагали несравненно большими возможностями и ре сурсами, отказавшись реализовывать эту про грамму, сами обрекли себя на поражение (5).

1. Глубокий и обстоятельный анализ данной про блемы первым среди отечественных истори ков дал П.В.Волобуев. См. Волобуев П.В. Вы бор путей общественного развития: тео рия, история, современность. —М., 1987, с. 150-184.

2. См. Шемякин А.Л. 1917 год: меньшевистская альтернатива. — "Полис", 1993, № 1, с. 162 172.

3. См. Суханов Н. Записки о революции. М., 1992, Т.З, книга 6, с. 147, 216 и пр.

4. Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т. 49, с. 15, 25, 83.

5. См. Миллер В.И. Меньшевизм 1917 года: к вопросу о причинах поражения. — 1917 год в исторических судьбах. Материалы второй сессии. Проблемы истории Октябрьской ре волюции. 1993.; он же. По горячим следам. (Меньшевики об Октябрьской революции). — "Кентавр", 1994, №2.

Ф.А.Рашитов, кандидат исторических наук, г. Саратов