Сайт портала PolitHelp ПОЛНОТЕКСТОВОЙ АРХИВ ЖУРНАЛА "ПОЛИС" Ссылка на основной сайт, ссылка на форум сайта

                                                                                                            23 

ГЕОПОЛИТИКА РОССИИ В "БЛИЖНЕМ" И "СРЕДНЕМ" ЗАРУБЕЖЬЕ: ПРАКСИОЛОГИЧЕСКИЕ ИЗМЕРЕНИЯ

К.Э. Сорокин

СОРОКИН Константин Эдуардович, кандидат исторических наук, директор Центра геополитиче ских исследований Института Европы РАН.

Russia's Geopolitics in the "Near" and "Further" Abroad: Praxiotogical Dimensions

The article by K.Sorokin analyzes Russia's possible approaches to defining her interests in the "near" (former Soviet republics) and "further" (former Soviet allies) abroad, and to working out the technique to realize them; thus, the new Russia is to drop the feeling of guilt toward the nations that once belonged to the area of Soviet geopolitical domination, and to place relations with them on a purely pragmatic and individual basis. The basic state interests, and ways to realize them are described in the text and shown in two tables. A concomitant phenomenon of "russocentrism", i.e. gravitation towards Russia, may prove to be a by-product in the process of realizing her state interests through the mechanisms of actual geopolitical influence, as described by the author.

Внешняя политика любого государства, особенно могущественной державы, уже признанной другими субъектами международных отношений мировым (региональ ным) центром силы или обоснованно претендующей на эту роль, обладает крайне разнообразным набором способов и средств осуществления собственных геополити ческих (нередко совпадающих с государственными) интересов, а также интересов своих партнеров. Еще разнообразнее возможности комбинации этих способов и средств в зависимости от состояния международной среды и экономико-политиче ского самочувствия данного государства. Россия, несмотря на все неоднозначные официальные акции последнего времени, по-прежнему нуждается в выборе проду манного modus operandi в отношении стран-соседей с тем, чтобы обеспечить себе на обозримое будущее по возможности благоприятный modus vivendi и достойный внеш неполитический имидж, которые позволили бы ей спокойнее заниматься делами домашними. В этой статье из цикла работ о геополитике России, что следует огово рить особо, автор не делает неких частных открытий, а предлагает благоразумные, на его взгляд, общие подходы к определению интересов России в "ближнем" и "среднем" зарубежье* и средства их реализации из инструментария международной политики, т.е. пытается выстроить своего рода канву ее государственного поведения, избегая в основном какой-либо конкретности относительно отдельных стран.

Всем понятно, что политика в "ближнем" и "среднем" зарубежье (Б/СЗ) являет ся частью проблемы отношения России к обширному, но быстро ветшающему совет скому геополитическому наследству. Примерно с 1989-1990 гг., когда воочию про явился глубокий разлад СССР с большинством некогда дружественных ему стран, советские, а позже и российские лидеры многократно заявляли о необходимости восстановить контакты с бывшими союзниками по соцлагерю на "новой основе". Эта проблема активно обсуждалась и в официальных периодических изданиях (1). А после роспуска СССР (и особенно с начала 1993 г., когда Президент Ельцин объявил СНГ зоной жизненных интересов России) еще больше было сказано о важности разработки "особых отношений" Москвы с бывшими республиками СССР. (Одно время даже обсуждалась идея создания второго МИДа, который курировал бы связи с БЗ). Но особых прорывов ни на том, ни на другом направлении пока не заметно. Причин тому по крайней мере три. Первая — сильные центробежно-отторгающие импульсы из большинства стран Б/СЗ. Они являются ответной реакцией на десяти летия нередко принудительных "братских" отношений и одновременно отражают стремление за счет обширной помощи от других мировых центров силы, учитывая ослабленность России, перескочить через несколько ступеней социально-экономи ческого развития. Вторая — значительная мифологизация самим руководством (и политической элитой) России подхода к разработке отношений с Б/СЗ. Третья— отсутствие принципиального понимания того, что мы хотим — и можем — в Б/СЗ, усугубляемое различными маниями и фобиями. Если первая проблема, по крайней мере на данном этапе, России неподконтрольна и должна быть принята как объек тивно существующая реальность, то две других могут и должны быть решены.

* В постсоветском политическом новоязе под "ближним" зарубежьем понимаются бывшие соседи России по СССР, а мелькавший в свое время термин "среднее" зарубежье подразумевал зарубежных союзников СССР.

24                                                                        Проблемы и суждения

"КОМПЛЕКС САМОУНИЖЕНИЯ" КАК ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН

Принципиально важным аспектом разработки внешнеполитической стратегии является общая самооценка, а также конкретное восприятие самого себя как субъек та в отношении потенциальных объектов данной стратегии.

В этом столетии волны разоблачений и саморазоблачений не раз захлестывали Россию (как самостоятельную, так и находившуюся в составе СССР). Одними из первых инициативу проявили большевики, окрестив Российскую империю "тюрь мой народов"; в 30-е годы клеймили политических врагов народа, а после войны — безродных космополитов; в 1956-57 гг. Хрущев осуждал Сталина и его приспешни ков, а в 1961-1963 гг. вновь вернулся к этой теме. Во всех этих кампаниях, помимо идеологических, преследовались сугубо прагматические цели: большевикам требо вался хлесткий лозунг для "поднятия окраин" с целью облегчить свержение царского режима и расчистить место для строительства нового государства-цитадели мировой революции; в середине 50-х нужно было завершить "сталинскую" эпоху; в начале 60-х — попытаться снизить международную напряженность, параллельно прикрыв провалы в хозяйственном развитии страны.

Во второй половине 80-х самокритика разных аспектов внутренней жизни была дополнена разоблачениями истинных и мнимых пороков внешней политики и пре вратилась почти что в риторику демократизаторов, надо думать, тоже не без прак тического расчета (например, для придания легитимности и свежести имиджа новой политической элите и новому курсу в международной среде). При этом существенно расширился круг бичуемых пороков (впервые осуждению подверглась прошлая внутренняя национальная и внешняя политика СССР) и исторических личностей, а адресатами кампании стала не только домашняя, но прежде всего зарубежная ауди тория. Не само благое намерение открыть историческую правду, а многие методы, которыми оно осуществлялось, имели негативные геополитические последствия, содействуя ослаблению союзнических связей СССР и отчуждению элит и народов бывших партнеров (значительно большим, чем знаменитые разоблачения Хруще ва) , а внутри страны — осложнению межэтнических и межрегиональных отноше ний. Запущенная в перестройку "машина самоосуждения", похоже, работает и се годня. Нет-нет да и вспомнят официальные лица и средства массовой информации о прегрешениях советского режима, начиная с первых большевистских лет, и россий ских царей. Последним, к примеру, часто припоминали их колонизаторскую полити ку в связи с войной в Чечне.

Выбор самоумаления с налетом публичности в качестве одной из морально-по литических основ строительства "новых отношений" с Б/СЗ (особенно заметного во взаимодействии России с бывшими союзными республиками) вряд ли подходит для целей сугубо прагматического (гео) политического планирования, потому что эмо ции и благие побуждения, не подкрепленные точным осознанием целей развития и расчетом, скорее всего, не дадут ожидаемых властями нового государства внешнепо литических результатов. Тем более, что обратная сторона излишнего самоунижения чрезмерная мнительность и ненужная агрессивность (что и проявляется теперь в ряде выступлений официальной Москвы, обращенных вовне).

                                                                                                            25 

Извинительная тональность российской дипломатии не верна и потому, что ца ризм и советское правление — в геополитическом плане — принесли народам не только зло. Его было действительно немало, но таково неизбежное следствие полити ки экспансии (термин употребляется здесь безо всякой эмоциональной окраски) и "переваривания" ее плодов вне зависимости от того, какое государство проводит эту политику (вспомним уничтожение индейцев и силовое отторжение мексиканских территорий в период развития демократического государства в США или тяжкие последствия для многих "осси" поглощения Западной Германией ГДР). В то же время объекты экспансии нередко испытывают на себе и ее "развивающее" воздей ствие. Так, последние научные исследования оспаривают целый ряд аспектов тезиса большевиков об исключительно пенитенциарном действии империи (2). Далее, бы строе превращение союзных республик в независимые государства наглядно показа ло, что советский режим не столь уж сильно помешал развитию наиболее крупных окраинных этносов (хотя, например, экономическое развитие и было односторон ним, ибо подчинялось планам общесоюзного), а в определенных отношениях создал условия для их нынешнего самостоятельного существования с перспективой превра щения в полноценные нации—государства. Многие центральноевропейские государ ства, как оказалось, неплохо выглядят на общеевропейском фоне, что подтвержда ется "наградой" их статусом ассоциированного членства в ЕС. Финляндия долгие годы жила и процветала за счет сотрудничества с СССР (недаром с его распадом и свертыванием двусторонних контактов там начался затяжной экономический кри зис). А в экономической и военной поддержке союзных стран третьего мира СССР, как, впрочем, и США, даже переусердствовал* (бывало, что реципиенты советской помощи просто не могли ее освоить, и она оказывалась невостребованной**). И пример других великих держав свидетельствует, что экспансия нередко служит прологом к материальному "донорству", разумеется, небескорыстному (план Мар шалла, помощь США восстановлению послевоенной Японии).

Несправедливо также отождествлять историческую Россию (и ее народ) с эксплу ататором-метрополией, особенно в советское время, когда существовала диктатура наднациональной партии-государства, от которой российский народ пострадал не меньше, если не больше остальных. Не случайно известный исследователь нацио нального вопроса в СССР пишет об империи Кремля, а не об империи России (5***). (В меньшей степени прослеживается "наднациональность" российской монархии, но все же стоит вспомнить, что крупные революционные движения и восстания начи нались в основном не на окраинах с их более острым ощущением национального давления, а в центральных районах России, где, надо думать, гнет и порабощение людской массы со стороны государства и правящих классов были сильнее.)

Не ясно также, в чем именно провинилась нынешняя Россия. Советско-комму нистический Кремль более не существует, остались, правда, у власти многие "преж ние", но они уйдут, а последствия нынешней "субмиссивной" (от англ. submissive), т.е. уступительной, политики придется ощущать на себе не одному поколению россиян.

* Профессор политологии из университета в Пенсильвании (США) замечает, что в период советско-американского соперничества в развивающихся странах проявилась способность местных режимов получать от обоих соперников огромные ресурсы, "начиная от экономической помощи и современного оружия до политических советников и боевых частей для подкрепления собственных региональных амбиций. ... Союзники в третьем мире выбивали для себя помощь, во многих случаях значительно превосходящую их реальные потребности, поскольку Москва и Вашингтон, поглощенные борьбой друг с другом, не осознавали, до какой степени их эксплуатировали'' (3).

** По официальной советской статистике, с начала 60-х по конец 70-х годов СССР построил в развивающихся странах 1200 крупных народнохозяйственных объектов (немногим меньше, чем у себя за первую пятилетку), из них 22,9% в энергетике, 36,5% в металлургии, 5,5% в сельском хозяйстве (4). Некоторые разделили судьбу, например, заброшенного в середине 60-х годов огромного и намного превышающего потребности страны металлургического комбината в Челигонге (Индонезия).

*** Об этом же пишут и другие западные исследователи: "Многонациональное [советское] общество управлялось разместившейся в Москве бюрократией через систему сверхцентрализованного государства...Любое проявление российской государственности — как факт или идея — жестко подавлялось" (6).

26                                                                        Проблемы и суждения

Субмиссивная позиция опасна, поскольку перед лицом внешнего давления зара нее и надолго (ибо сейчас закладывается фундамент долгосрочных контактов с Б/СЗ) ставит Россию в позицию покаянной ущемленности и слабости. Она опасна еще и потому, что создает иллюзию о якобы подтверждаемой историей несовмести мости интересов России и ее соседей. Еще одна опасность в том, что внутрироссии ской реакцией на официальное самоунижение будет реставрация в "памяти народ ной" — при содействии национал-экстремистских партий и движений — историче ских обид; нанесенных России ее соседями, а таких было немало.

Наконец, словесное покаяние будет вызывать лишь раздражение, если не сопро вождается массированными финансовыми и материальными дотациями, как бы ком пенсациями. Однако опыт СССР (в меньшей степени США и других крупных запад ных держав) показывает, что материальная поддержка неустоявшихся и нестабиль ных национально ориентированных режимов — занятие в принципе бесперспектив ное. Смещающие прежних новые местные лидеры, как правило, не испытывают чувство благодарности за оказанную их предшественникам помощь. Кроме того, даже стабильные этнократические режимы авторитарного толка (какие сегодня су ществуют в раде республик бывшего СССР (7) имеют тенденцию перерождаться и "кусать руку дающую" (вспомнить хотя бы высылку советских военных советников из садатовского Египта).

Сказанное не означает, что России следует становиться в позу обиженного благо детеля — если она не принимает всей ответственности за объективное зло, причи ненное ее историческими предшественниками, то по той же логике она не может требовать и благодарности за объективно прогрессивные деяния российской монар хии и Советского Союза. Иными словами, отношения с бывшими союзниками и республиками СССР следует начинать с чистого листа и, отказываясь от эмоций, строить на новой, теперь уже сугубо прагматической основе. А это предполагает тщательный подсчет объективных — нынешних и перспективных — интересов Рос сии в отношениях с Б/СЗ и возможностей их реализации, т.е. разработку позитивной геополитической программы или, точнее, программ для данных стран.

РОССИЙСКИЕ ИНТЕРЕСЫ В "БЛИЖНЕМ" И "СРЕДНЕМ" ЗАРУБЕЖЬЕ

Национальное пробуждение России в рамках СССР сопровождалось появлением у значительной части активно формирующейся российской политической элиты убеждения, что другие союзные республики живут за счет РСФСР, чем тормозят ее развитие*. Поэтому оптимальной для России признавалась политика дистанцирова ния от них (может быть, за исключением наиболее развитых и близких по крови и духу народов) и одновременного сближения с якобы более перспективными запад ными партнерами (справедливости ради отмечу, что такие настроения зрели не только в России). Подобный подход, по сути отрицающий существование сколько нибудь значительных российских интересов в большинстве союзных республик, одно время оказывал заметное воздействие на российское руководство и явно сказался на составе приглашенных в Беловежскую пущу. Позднее, как уже отмечалось, наши лидеры бросились в иную крайность, заявив о наличии на территории всего бывшего СССР жизненно важных российских интересов, к которым были отнесены: налажи вание на новой основе хозяйственных и транспортных связей, урегулирование кон фликтов и достижение стабильности по периметру российских границ, оборона внешних рубежей СНГ, гармонизация внешнеполитических курсов, создание еди ного военно-стратегического пространства, предотвращение наращивания военно политического присутствия третьих стран, недопущение распространения "чужих" религий, создание единого информационного пространства, защита прав этнических россиян (8).

* Такое впечатление в свое время усилил и знаменитый визит М. Горбачева в Литву, где советский вождь заявил, что республика вывозит на 2 млрд. руб. меньше продукции, чем ввозит, т.е. субсидируется другими республиками, и последовавшие затем в прессе скрупулезные подсчеты внутрисоюзного товарооборота.

                                                                                                            27 

Но это перечисление не жизненно важных или глубинных интересов (т.е. целей развития), а — по большей части — промежуточных (подчиненных) задач и одно временно путей обеспечения того, что действительно может пониматься под "конеч ными результатами". В самом деле, гармонизация всех внешних политик, создание единого военного пространства и т.д. — зачем? Очевидной самостоятельной выгоды для России здесь нет. Значит, должна быть какая-то последующая, или истинная, цель. Вполне вероятно, что она заключается в воссоздании империи советского или иного — новомодного — образца, ибо вышеперечисленными путями можно добиться практически полного контроля более сильной России над внешним и внутренним поведением более слабых республик почти в границах бывшего СССР (поскольку не указано иначе, не исключено, что весь список без разбору применим ко всему бывшему составу СССР).

Если это на самом деле так*, то главная цель выбрана крайне неудачно. Прежде всего, новая масштабная империя (какое бы имя ей ни придумали, в т.ч. федерация или конфедерация с ведущей ролью России) в сегодняшнем мире была бы непопуляр на; еще важнее то, что ее создание дало бы удобный предлог для объявления России "вне закона" и облегчило бы нахождение экономических, финансовых, политиче ских и иных компромиссов на антироссийской основе между соперничающими ми ровыми центрами силы. Далее, геополитическая имперская конструкция в принципе ценна лишь настолько, насколько экономические, политические и иные дивиденды превышают затраты ресурсов на ее поддержание. Колонии всегда обходились неде шево (администрация, войска, экономическая "подкормка", развитие инфраструк туры, обучение местного населения и т.п.), но затраты окупались беззастенчивым вывозом природных ресурсов и колониальных товаров**. Сегодня же — гипотетиче ски — содержание колоний/"периферии" потребовало бы помощи от метропо лии/"центра" в решении огромного комплекса проблем социально-экономического развития подконтрольных территорий, в то же время прежних возможностей для масштабной эксплуатации уже нет, да и цены на основной предмет вывоза — сырье — пока держатся на относительно низком уровне. Именно поэтому традиционных колоний и империй практически уже не осталось. И России не стоит воскрешать практику, которая полностью изжила себя более трех десятилетий назад.

Но если воссоздание имперских отношений на пространстве бывшего СССР с их всесторонней зависимостью и немалым иждивенчеством периферии в отношении центра не может быть для России разумной целью, то в чем же тогда она должна заключается? Думается, к пониманию этого следует идти не идеалистическим пу тем, выдвигая необосновываемый замысел и пытаясь найти пути его реализации, а прагматическим, начав с выяснения того, чем же привлекательны для нас наши бывшие соседи по СССР. Причем не все вместе, а каждый из них в отдельности, ибо геополитические данные и условия сильно различаются даже в рамках одного и того же региона. В Таблице 1 перечислены реальные — и очевидно поддающиеся реали зации — интересы, которые Россия, как и любое сильное государство, может иметь в отношении своих соседей. (Разумеется, для каждого конкретного государства БЗ существует свой набор таких интересов.) Они описаны в геополитическом "формате" — как интересы к территории, которая располагает привлекающими нас вещами и обстоятельствами или обеспечивает нужную их направленность. В таблице не ука заны промежуточные либо подчиненные интересы/задачи (среди них есть те, кото рые официально упоминаются как самостоятельные и долгосрочные цели России в БЗ, но полезность которых для России не очевидна***).

* А это косвенно подтверждает и развернувшаяся в российской печати дискуссия на тему: стоит ли новой России становиться империей (9).

** К примеру, в начале 20-х годов расходы британской короны в Индии значительно превышали доходы (117 млн. ф. ст. против 149 млн. в 1921 г. и 126 млн. против 136 в следующем); к середине того десятилетия установился баланс на уровне около 130 млн. ф. ст. Во второй половине 30-х годов доходы и расходы несколько сократились, по-прежнему оставаясь в примерном равновесии — на уровне 90-99 млн. (10).

*** Например, оборона внешних рубежей СНГ, гармонизация внешнеполитических курсов, создание единого военно-стратегического пространства чреваты обременением России чужими амбициями, проблемами и войнами, а урегулирование конфликтов и достижение стабильности по периметру российских границ не обязательно благо, если, например, речь идет о консолидации откровенно антироссийского режима.

28                                                                        Проблемы и суждения

ТАБЛИЦА 1

Потенциальные базовые геополитические интересы России в странах "ближнего" зарубежья

                                                                                                            29 

* В данном столбце применены следующие обозначения. Срок появления/действия данного интереса: КС — краткосрочность (наличие интереса в данный момент/краткость его действия), ДС — долгосроч ность. Тенденция развития интереса после его возникновения: > отмечает тенденцию усиления данного конкретного интереса, < ослабление интереса, "-" стабильность уровня.

** "+" означает потенциальное совпадение интересов России и стран БЗ; "-" указывает на большую вероятность столкновения интересов.

[1] Будет происходить быстрое истощение "местных" природных ресурсов, возможно, отягощенное загрязнением окружающей среды.

[2] То или иное ограничение военно-политической самостоятельности объекта интереса.

[3] Возможно истощение/загрязнение (химикалиями, радиацией) почв.

[4] Потенциально вредное воздействие на окружающую среду.

[5] Конкуренция с местным населением за места проживания.

[6] О стремлении США организовать складирование ядерных отходов в Таджикистане см.: "Незави симая газета", 18.IV. 1995.

Особо отмечу, что российские интересы и процесс их реализации нередко соот ветствуют интересам тех территориальных объектов (республик), на которые они направлены. Наоборот, противодействие российской позиции способно нанести ущерб самим "оппозиционерам", даже если не брать в расчет российские контрмеры. Можно, в частности, предположить, что стремление к включению в НАТО, связан ное с вытеснением целого комплекса российских интересов западными (в частности, германскими), способно стимулировать федерализацию или даже раскол Украины по крайней мере на две — Восточную/Южную, ориентированную на Россию, и "самостийную" Центральную/Западную — части, что, конечно же, противоречит базовым интересам национального движения этой страны, выступающего за "собор ную Украину".

Теоретически можно представить и комплекс потенциальных интересов России и в СЗ. Но практическая реализуемость подавляющего большинства из них (с по мощью усовершенствованного — неоимперского — инструментария) близка к нулю. Так, большинство стран Центральной и Восточной Европы в результате известных событий быстро втягиваются в сферы влияния глобальных центров силы, в первую очередь западных. Время, когда можно было остановить этот процесс в его глубин ном, или экономическом, измерении, было упущено еще во второй половине 80-х годов. Политически — под предлогом культурно-цивилизационной и исторической общности и аккомпанемент антироссийской кампании — ЦВЕ и сама рвется на Запад*. В военном плане даже если удастся притормозить (вряд ли остановить) процесс расширения НАТО, то реального значения это иметь не будет, ибо восточ ноевропейские армии поворачиваются на Восток, прежде всего против России.

* Как не без ехидства пишет по этому поводу влиятельный американский журнал, стремление руководи телей государств ЦВЕ войти в "клуб богатых" и стать частью хоть какой-нибудь системы безопасности "выглядит странной наградой для тех восточноевропейских стран, которые только что освободились из объятий другой многонациональной империи" (11).

** Так, основная часть армии Польши за последние несколько лет была перемещена с ее западных к восточным рубежам (12).

30                                                                        Проблемы и суждения

Само по себе это не так уж опасно. Восточные европейцы не были для СССР сильны ми и надежными союзниками*, не будут они таковыми, скорее всего, и для западных военных структур**. Гораздо большую опасность для России представляет размеще ние западных войск НАТО на территории ЦВЕ. (Постоянное военное присутствие НАТО на землях стран из состава экс-СССР в качестве "виртуальной реальности" полагают неприличным рассматривать даже западные стратеги, кроме ультрарусо фобов.)

Так что пока ЦВЕ для России в значительной степени потеряна. По большей части контакты будут возможны, думается, лишь в рамках, разрешенных новыми "гегемо нами", что, безусловно, затруднит как восстановление прежних объемов двусторон него сотрудничества, так и использование стран ЦВЕ в специфических российских интересах (например, для получения через них новейших западных технологий). Правда, потеря эта не безвозвратна. Болезненное "переваривание" стран данного региона западными центрами силы займет еще немало времени, в течение которого в ЦВЕ можно ожидать взлета национализма (даже антиамериканских — по аналогии с Францией 60-х годов — и/или антигерманских настроений), особенно в менее привечаемых Западом государствах, и сопровождающего его стремления диверсифи цировать свои внешние связи. Это и будет шансом для России хотя бы частично добиться признания своих интересов в ЦВЕ.

Втягивание в сферу нероссийских геополитических интересов, прежде всего через соответствующую переориентацию местных экономик, уготовано и большинству неевропейских союзников бывшего СССР, в свое время живших за счет советских финансовых вливаний. Жалеть об этом не стоит: нет прежней всеохватывающей конфронтации, а значит, отпадает необходимость в системе глобального военно политического партнерства. Кроме того, для России выгодно, чтобы нынешние ми ровые лидеры, будущие отношения которых с Россией выглядят отнюдь не безоблач но, взяли бы на себя дополнительную и весьма обременительную ответственность, связанную с поддержанием на плаву зачастую не способных к самостоятельному существованию режимов (в западной политологии обозначаемых как failed nations, в дословном переводе — "провалившиеся нации").

Исключение здесь составляют отдельные авторитарные режимы, сотрудничество с которыми неприемлемо для большинства глобальных лидеров (прежде всего из-за столкновения геополитических амбиций в соответствующих регионах). Здесь Россия может извлечь нечто полезное из советского наследия, ибо такие режимы, как правило, экономически вполне самостоятельны. Рациональным выглядит стремле ние отечественной дипломатии добиться снятия санкций ООН против Ирака, что открыло бы перспективу возвращения Багдадом долгов Москве и осуществления крупномасштабных промышленных и сырьевых проектов в этой стране с участием российского капитала. Хотя и тут не все для нас будет просто: втихую контакты с подобными режимами пытаются наладить и их официальные противники***, а иног да контакты с "изгоями" осуществляются в открытую (визит Ф. Кастро в Париж в начале этого года).

* Как писал в свое время руководитель программы международных исследований Гуверовского центра, "СССР столкнется с большими проблемами, если попытается использовать армии союзников по ОВД в войне против НАТО", и "восточноевропейские армии не могут считаться полностью надежными даже в деле осуществления внутренних функций" (13). Сходную точку зрения выражали и другие исследовате ли, например, профессор американской военной академии: "...Для СССР небезопасно полностью пола гаться на лояльность вооруженных сил стран Восточной Европы в случае затяжной войны с НАТО...Чем дольше продлятся боевые действия, тем больше вероятность того, что советским военным операциям помешает проявление подспудной враждебности [союзников]" (14).

** Авторы доклада одного из НИИ сухопутных сил США отмечают, что неудачи НАТО в бывшей Югосла вии неизбежно приведут к "определенной "ренационализации подходов к обеспечению собственной безо пасности в странах Восточной Европы" (15).

*** Например, о разработке новой "двойной" политики США в отношении Кубы см.: 16, 6.V.1995.

                                                                                                            31 

Наконец, сегодня существует уникальная возможность превратить в реальные объекты российских промышленно-сырьевых интересов бывших союзников Запада, отринутых им в силу тех или иных причин. Иран, с которым уже налаживается военно—техническое сотрудничество и возможна крупномасштабная сделка в обла сти ядерной энергетики, — одна из таких возможностей*.

ИНСТРУМЕНТЫ РОССИЙСКОГО ВЛИЯНИЯ

Выяснив, в чем же заключаются наши интересы в БЗ, можно решать вопросы об инструментах их реализации. Упования на "механизмы СНГ" не впечатляют, по скольку данная организация в большой степени существует на бумаге. Даже если Содружество станет более дееспособным, то и в этом случае его роль как инструмента проведения российских интересов не стоит переоценивать, поскольку всегда будет угроза создания внутренних временных субкоалиций для блокирования этих инте ресов (примеры НАТО и ЕС показывают, что такие субкоалиции более слабых для совместного противодействия более сильным типичны для современных меж/надго сударственных организаций). И хотя СНГ нельзя совсем списывать со счетов (его хорошо бы использовать, например, для легитимизации действий России на постсо ветском пространстве — от миротворчества до осуществления санкций, например, за нарушение условий межгосударственных соглашений; для отражения внешних угроз, затрагивающих Россию, и т.д.), все же упор стоит сделать на двусторонние контакты. При этом следует иметь в виду, что условия реализации российских интересов в каждом конкретном случае могут сильно различаться в соответствии с реакцией "объекта" интересов (например, зажатой между враждебными и потенци ально недружественными государствами Армении, для которой Россия является единственной надеждой на национальное выживание, и Украины, которая активно предлагает себя Западу в качестве "стратегического буфера против угрозы россий ской агрессии" (19**), а внешнеэкономическую политику после 2000 г, планирует ориентировать прежде всего на Европейский союз***). Подобные условия могут меняться с течением времени в зависимости от внутренней ситуации, эффективно сти российского подхода и результатов внешних влияний. Поэтому, особенно в "трудных случаях", России неразумно полагаться на единичные акции или отдель ные средства влияния, а следует целенаправленно и непрерывно применять широкий набор практикуемых в международных отношениях геополитических приемов (ес ли, конечно, реально существуют интересы, которые стоят подобных усилий).

Возможные инструменты российской геополитики обозначены в Таблице 2 (см. ниже), к которой требуются некоторые пояснения.

Во-первых, из сводных показателей таблицы видно, что у России и сегодня сохраняются немалые средства воздействия на соседей по бывшему советскому об щежитию. В то же время у нее практически нет "козырных тузов" — универсальных и одновременно безусловно действенных и безопасных для самой России методов реализации своих интересов в БЗ. Такая ситуация требует тщательного отбора геополитических методик для каждого конкретного региона/страны и для каждой ситуации в межгосударственных отношениях при тщательном просчете возможных негативных последствий.

Во-вторых, следует, видимо, исходить из того, что чем менее стабильно государ ство-объект российских интересов и чем менее оно определилось в социально-пол итическом плане, тем меньше подходят экономические и политические методы и тем больше России придется полагаться на военно-политические и даже силовые меры. Верна и обратная зависимость.

* США противятся этой сделке под предлогом того, что ее реализация ускорит создание иранского ядерного оружия. Однако российская разведка не видит "убедительных признаков наличия в стране скоординиро ванной целостной военной ядерной программы..." и утверждает, что "уровень достижений ИРИ в ядерной области не превышает аналогичного показателя для еще 20-25 стран мира" (17). В печати были сообщения, что тот же тип реакторов, которые Россия намерена поставить Ирану, США сочли возможным предложить КНДР в качестве замены ныне существующих и якобы способных производить ядерные взрывчатые вещества (18). Похоже, повторяется история двухлетней давности, когда США противились продаже Россией криогенных двигателей Индии под предлогом их пригодности для использования в боевых стра тегических ракетах.

** Так же оценивают военно-политическую стратегию Украины и другие западные исследователи, под черкивая ее близорукий и опасный характер (20).

*** В Украине утверждена новая экономическая концепция (21).

32                                                                        Проблемы и суждения

В-третьих, нынешний политический режим в самой России полон противоре чий, отсутствует общественный консенсус, и таковой ситуация может оставаться еще довольно долго (учитывая политическую апатию одной части электората и поляри зацию мнений в другой). Очевидна и коррумпированность значительного числа чиновников разных уровней. Поэтому государственные организмы зачастую само стоятельно не способны последовательно защищать базовые российские интересы в БЗ. Сегодня им в этом может помочь по крайней мере одна общественная сила: крупные российские предпринимательские структуры, включая коммерческие бан ки, для которых бывшие советские республики пока еще являются относительно "мягкой" для внедрения экономической зоной (конечно, проводниками государст венных интересов за рубежом в нормальной ситуации являются также армия и другие силовые ведомства, но прежде необходимо, чтобы во главе их встали самосто ятельные, сильные и государственно мыслящие личности). Учитывая мировую прак тику, следует ожидать, что российская частная инвестиционно-коммерческая дея тельность "была бы в целом более эффективной по сравнению с государственной, а иногда в силу политических причин она и единственно возможна (в Прибалтике, например). При этом в российском случае известный тезис об космополитизме биз неса скорее всего не действовал бы. Дело не только в патриотических чувствах российских предпринимателей. Острая иностранная — из "дальнего" зарубежья — конкуренция (а она включает недопущение российских государственных и частных, в т.ч. финансовых, структур на международные рынки и во все большей степени оттеснение их от рынков СНГ — вспомним недавние баталии о разделе долей в азербайджанском нефтяном консорциуме) будет вынуждать большинство крупных российских предпринимателей создавать основную финансовую и материальную базу внутри России. То есть они постараются сохранять четкую национальную принадлежность и волей-неволей действовать не только в собственных, но и в обще российских интересах, в том числе и в БЗ.

А раз так, то нынешнее российское руководство заслуживает самой серьезной, критики за непринятие мер по налаживанию диалога "бизнес — государство", наце ленного на разработку совместной стратегии российского экономического проникно вения в народное хозяйство стран БЗ: зарождающемуся российскому частному пред принимательству необходима поддержка всей оставшейся государственной мощи . Что не менее важно, государство, учитывая нестабильность большинства стран БЗ, должно гарантировать там защиту российских инвестиций и приобретений. Думает ся, что "в случае чего" мировое капиталистическое сообщество не будет пенять России за жесткую, с применением разнообразных средств давления защиту ее священной частной собственности за рубежом.

Не меньшей критики, видимо, заслуживает и практика нынешнего руководства страны делить предпринимателей на "чистых", которым оказывается очевидное государственное покровительство (например, целый спектр замыкающихся на ВАЗ структур) и "нечистых", подпадающих даже под силовой нажим (вроде группы Мост). Ведь в условиях, когда в международном плане слабы и государство, и немногие крупные (по отечественным меркам) частные российские структуры лич ное и клановое соперничество, неприязнь должны отступать перед необходимостью налаживать партнерство государства и всего частного бизнеса внутри и вне страны ради обеспечения общероссийских интересов.

В-четвертых, под дипломатией "балансирующего" типа понимается политика, активно использующая по крайней мере три принципа из арсенала западного "внеш неполитического реализма". Прежде всего это творческое использование старой мудрости, что слабое (ослабленное) государство получает шанс на выживание только в том случае, если оно имеет не одного, а двух и более сильных соседей. (В советские времена этот принцип был известен как игра на межимпериалистических противо речиях.) Сегодня, при неустоявшейся многополярности, Россия могла бы в полной мере воспользоваться эффектом взаимной нейтрализации разнонаправленных геополитических влияний, причем не только в глобальном масштабе и/или внутри самой России ("соперничество за Россию"), но и вне России на региональном уровне, в частности, в БЗ.

* Пока дела здесь идут неважно. Так, на 1 января 1995 г. объем прямых иностранных инвестиций в Украине составил 366,5 млн. долл. Из них лишь 17,5 млн. (около 5%) пришлось на страны бывшего СССР, прежде всего Россию, в то время как на США и Германию соответственно — 22 и 17 % (21, 30.III.1995).

                                                                                                            33 

К примеру, хотя в прессе и нередко пишут о некоей исламской опасности с южного направления, следует различать конкурирующие антироссий ский исламский анархоэкстремизм афганского толка, менее вирулентный иранский госфундаментализм (с его представителями Россия довольно успешно сотрудничает) и турецкий светский ислам (как представляется, с ограниченным потенциалом коо перации с Россией, за исключением, пожалуй, экономической)*, а также, кроме религиозных, видеть еще и резко противостоящие друг другу этнонациональные тенденции геополитической экспансии в Центральной Азии и Закавказье — иран скую и турецкую**. Другой принцип — "пакетный" метод увязывания тех ситуаций, где Россия имеет прочные позиции (поставки энергоносителей в БЗ, расчеты по долгам), и тех, где ее позиции нуждаются в укреплении***. Наконец, третий прин цип — "заминированного подарка", суть которого в том, чтобы добровольно отка заться от того, что удержать невозможно или невыгодно, при этом снабдив такое подношение набором потенциальных проблем для нового обладателя. (Этот прием активно практиковался европейскими державами при предоставлении независимо сти своим колониям. Вспомним, какую взрывоопасную геополитическую "мозаику" оставили англичане на месте своих индийских и ближневосточных владений.) Ис пользуя такой прием, Россия может вновь предложить активным международным структурам (европейским, глобальным) полную свободу самим разрешать глубин ные конфликты в БЗ (приняв это предложение, международные организации в конечном итоге распишутся еще в большем собственном бессилии, чем в бывшей Югославии), либо же резко уйти, скажем, из центральноазиатских и закавказских районов СНГ, если там станет слишком тяжело. За этим последует истощающее соперничество внешних держав за освободившееся место, перенапряжение ресурсов победителя, если таковой будет****, и, вполне вероятно, его вынужденное отступление на прежние позиции под давлением как несостоявшихся — и оттого разочарованных — геополитических вассалов, так и окрепшей, надеюсь, России, если она, конечно, опять определит свои интересы в оспариваемых районах.

В-пятых, в таблице рассматривается нынешний вариант сохранения российской диаспоры в БЗ, предполагающий ее внутреннюю изоляцию и медленное, болезнен ное растворение (за счет ассимиляции). Но, видимо, стоит просчитать еще одну возможность: форсированную эвакуацию всех желающих в Россию (речь идет преж де всего о южных республиках бывшего СССР). Хотя такая акция обошлась бы недешево (ее стоимость можно было бы снизить, размещая часть переселенцев в некогда обжитой сельской местности российского Нечерноземья и мелких городах), одна возможность ее осуществления вызвала бы переполох в затронутых государст вах, ибо они лишались бы, как правило, высококвалифицированной рабочей силы и специалистов. А в самой России такое мероприятие, будь оно реализовано, помогло бы частично решить проблему нехватки рабочих рук, особенно на востоке страны. Оно также лишало бы страны СНГ возможности использовать диаспору в качестве заложника при общении с Россией, избавило бы Москву от постоянных и обремени тельных миротворческих и "пограничных" затрат (23), а также прекратило бы дискуссию, о том, за кого Россия, собственно, отвечает: за этнических русских, "русскоязычных" или российских граждан.

* До южных рубежей России могут докатиться волны еще одной крайне нетерпимой разновидности ислама— целенаправленной глобально-экспансионистской, которая пока, правда, находится в стадии организаци онного становления. Так, по сообщениям зарубежных радиостанций, представители религиозных органи заций этого толка провели 31 марта 1995 г. первую встречу в Судане, где объявили следующее столетие "веком (своего) бога".

** О некоторых аспектах ирано-турецкого соперничества в Азербайджане и других республиках бывшего СССР см.: 22. Одним из последних его актов было предложение бывшего президента Азербайджана А. Эльчибея (известного своей протурецкой ориентацией) расширить территорию Азербайджана за счет Ирана (16, 6.V.1995).

*** Достижение весной 1995 г. первым вице-премьером РФ О. Сосковцом соглашения о "реструктуриро вании" украинского долга без одновременного решения судеб Севастополя и Черноморского флота явля ется прямым нарушением данного принципа, который был изначально заложен в российскую позицию на переговорах с Киевом.

**** Уже в 1993 г. обозначились признаки того, что Турция неспособна выполнить обещания, которые она надавала "родственным народам" на пространстве бывшего СССР.

34                                                                        Проблемы и суждения

В-шестых, недостаточно констатировать, что военная сила является "высшим" и редко применяемым средством государственной политики, что по большей части это политический инструмент, создаваемый для сведения партнеров по межгосудар ственному общению. Необходимо особо подчеркнуть, что вопрос о применении войск (или устрашении) может возникнуть только в отношении тех регионов и в тех ситуациях, в которых реально и серьезно затронуты высшие государственные инте ресы, и только после тщательной оценки и анализа альтернативных (несиловых) вариантов действий*. Очевидно также, что в современных условиях в северном полушарии практически неприменима прежняя простая формула: "определение интереса — использование армии"** (речь не идет о вооруженных стычках в третьем мире типа недавнего перуано-эквадорского конфликта за спорный кусок территории или действий авторитарных режимов — захват Кувейта Ираком). Как новые, так и традиционные государственные потребности в западном мире пытаются обеспечить, по крайней мере первоначально, номинально невоенными приемами — от экономи ческой экспансии и политического заигрывания до различных форм экономического шантажа и военно-политического давления. Цель подобных действий — междуна родное признание и правовое закрепление, или легализация, своих интересов в определенных регионах мира (например, в виде договоров о прокладке трубопрово дов, строительстве промышленный предприятий или продаже товаров национальны ми компаниями (26); соглашений о размещении собственных или союзных войск на территории третьих стран, использовании морских портов и терминалов, оснащений и обучении местных армий и т.д.), на крайний случай — создание неформального международного консенсуса о существовании таковых. И лишь нарушение между народно признанных интересов в решительной и грубой форме дает основания или повод для использования войск***. Наверное, эту мировую практику обоснования военных операций должны иметь в виду и российские лидеры. Что же касается способа применения вооруженной силы, то, если говорить о принципе и не вдаваться в оперативные и тактические тонкости, его вывели американцы еще в конце 70-х — начале 80-х годов, анализируя печальный опыт тактики постепенной "эскалации" во Вьетнаме****. Заложенные в нем идеи доказали эффективность в ходе операции "Буря в пустыне"; в то же время дозированностъ и ограниченность военных акций, как правило, приносили отрицательные результаты (полный провал миротворческой миссии США/ООН в Сомали). Печальные результаты вялых сдерживающих дейст вий на афгано-таджикской границе последних лет заставляют задуматься о справед ливости этих идей и для нас.

* Именно такими калькуляциями и занимаются участники активно идущей на Западе дискуссии о способах применения военной силы в современных условиях (24).

** Подобная геополитическая формула лежит в основе печально знаменитой брошюры В. Жириновского, в которой автор излагает видимые им интересы России в южных широтах и предлагает непосредственное использование вооруженной силы для их реализации (25).

*** Примером может служить фактический консенсус западных и многих арабских стран по вопросу о сохранении западного, прежде всего американского, военного-политического контроля над районами добычи и транспортировки нефти в Персидском заливе, который значительно облегчил создание анти иракской коалиции и применение военной силы против Багдада, посягнувшего на чужие энергетические, транспортные и военно-политические интересы.

**** В недавней официальной интерпретации уроки Вьетнама излагались так: "С момента принятия решения о военной акции [военные] полумеры и нечеткие цели абсолютyо неприемлемы, так как ведут к затягиванию конфликта, что чревато ненужной потерей человеческих жизней, растратой материаль ных ресурсов, расколом нации у себя дома и поражением. Поэтому одним из основных элементов нашей национальной военной доктрины является... концепция решительного применения превосходящей си лы в отношении противника для завершения конфликта быстро и с минимальной потерей человеческих жизней" (27).

                                                                                                            35 

ТАБЛИЦА 2

Способы реализации базовых российских геополитических интересов в "ближнем" зарубежье

36                                                                        Проблемы и суждения

[1] "+" — метод универсален, "-" — метод неуниверсален.

[2] ННГ — новые независимые государства.

                                                                                                            37 

Завершающийся переход большинства бывших союзников СССР в альтернатив ные сферы влияния и, соответственно, прогрессирующее сужение спектра достижи мых российских интересов в СЗ вкупе с сокращающимся интересом стран СЗ к России, международное неприятие многих акций и выступлений Москвы, выража ющееся даже в санкциях, а также существенное ослабление экономических, полити ческих, военных и прочих позиций России (что объективно уменьшает радиус ее геополитического воздействия) упрощают вопрос о средствах российского общения с прежними партнерами. На обозримую перспективу (до изменения перечисленных обстоятельств) нам придется, как правило, ограничиваться довольно прохладным и малообязывающим экономическим обменом при практически полном заморажива нии всех других аспектов отношений. Но, например, снятие санкций обеспечит применение военно-экономических методов воздействия, а общее внутреннее уси ление России даст ей в руки и другие козыри.

СФЕРА ГЕОПОЛИТИЧЕСКОГО ВЛИЯНИЯ РОССИИ

Сказанное выше позволяет сделать следующие выводы. Прежде всего, Россия должна строить отношения со странами БЗ и СЗ на строго индивидуальной основе, не пытаясь разрабатывать некой единой для всех них стратегии. Единственное, что может связывать индивидуальные подходы России к бывшим союзным республикам и зарубежным партнерам, — это незамутненный эмоциями и идеологическими со ображениями прагматизм.

Далее, наличие потенциально реализуемых российских интересов и инструмен тов их обеспечения, по крайней мере в БЗ, должно объективно вести к образованию какой—то сферы преимущественного геополитического влияния России за пределами ее физических границ. (Подчеркну еще раз, что зона влияния есть не самоцель, а скорее побочный и не всегда желанный продукт — из-за ответственности! — реали зации государственных интересов за рубежом.) При этом никаких международных условий относительно географического охвата и принципа внутренней организации такой сферы не существует: исторический опыт и анализ нынешнего состояния дел свидетельствуют о большой свободе геополитического творчества государственных, экономических и прочих элит стран-лидеров современного мира.

Фактические границы сферы (и пункты) преимущественного влияния России будут, по-видимому, определяться результатами совокупной оценки каждого потен циального ее компонента по крайней мере по трем позициям*: 1) присутствие на данной территории реальных российских интересов и степень их важности сегодня и в будущем; 2) наличие у России достаточных инструментов их реализации в данном конкретном (суб)регионе и стране; 3) общий баланс расходов и приобретений в процессе реализации государственных интересов. Неоднозначный и тем более отри цательный результат по любому из этих критериев должен умерять надежды отече ственных политиков относительно ближайших перспектив России в данном (суб) ре гионе. Но с течением времени все три позиции способны существенно меняться, что, очевидно, будет отражаться на географических координатах ориентированного на Россию геополитического пространства. На его фактических параметрах будет так же сказываться и взаимоусиливающее действие феноменов регионализации** и исторически обусловленной "неорганичности" многих возникших на постсоветском пространстве государств; некоторые из них (или их части), надо думать, и составят структуру зоны преимущественного российского влияния (туда могут войти и от дельные бывшие союзники СССР, не нашедшие общего языка с альтернативными России мировыми лидерами). Поэтому у российской, как, впрочем, и у любой иной сферы влияния наступающей эпохи многополярности, скорее всего, не будет посто янных и четких физических и политических границ.

* Именно с этого, на мой взгляд, и необходимо начать новой генерации специалистов, ответственных за Разработку концепций реализации геополитических интересов и/или национальной безопасности России.

** Нарастающая во всем мире тенденция к регионализации нередко ведет к тому, что автономные части некоей страны более ориентированы на кооперацию с регионами по ту сторону госграницы, и данная страна оказывается расчлененной на сферы преимущественных экономических и культурных влияний.

38                                                                        Проблемы и суждения

Основой пророссийского — или россоцентристского — геополитического про странства будут на обозримый период главным образом двусторонние (прямые и обратные) связи с Россией, которые отнюдь не исключают параллельного существо вания дву- и многосторонних не включающих Россию отношений, как замкнутых внутри данного пространства, так и выходящих за его пределы. При этом среди первой группы отношений (россоцентристских) могут особо выделиться своеобраз ные "несущие конструкции"; таковых в каждой двусторонней связке будет немного — в соответствии с набором базовых российских интересов и имеющихся средств их обеспечения (остальные связи будут играть менее значимую роль). Что касается вторых, то у Москвы нет ни разумных оснований, ни реальных возможностей и ресурсов препятствовать "альтернативным контактам", полную экономическую и прочую ответственность за последствия которых, конечно, должны нести участвую щие в них стороны.

Сравнение предложенной схемы с классическими империями или квазиимпери ями вряд ли уместно. В первом случае империю составляли формально зависимые страны, в основном лимитрофы, за которые метрополия несла всю полноту ответст венности. Они питали центр, но и многое забирали у него, особенно на поздних этапах существования колоний; действовал тогда и принцип убывания реальной зависимости от центра к периферии империи. Но уже давно нет формально зависи мых от России государств; от комплекса старшего брата, "спонсирующего" и несу щего ответственность за "малых и слабых", я как раз и призываю избавляться. А в отдаленной перспективе периферийный, скажем, Иран может оказаться ближе к России, чем Азербайджан.

Во втором — квазиимперском — случае действовали жесткие неформальные огра ничения суверенитета в отношении внутренней жизни ("доктрина Брежнева" ) и/или внешнеполитической ориентации (доктрина Монро***) зависимых стран. России, как я уже отмечал, тотальный контроль над соседями не нужен. И даже преимущественное влияние в определенных регионах нужно бы рассматривать не как цель, а как следствие принципиально иного подхода, согласно которому Москве важно четко очертить круг собственных реально достижимых базовых интересов и сосредоточиться на их осуществлении. При этом отечественным политикам не стоит особо бояться того, что в не интересующих Россию областях будут развиваться нероссийские влияния — опыт таких разнообразных регионов, как Западная, Цент ральная и Восточная Европа, Юго-Восточная Азия, Ближний Восток свидетельству ет, что в рамках одной страны или группы стран вполне способны уживаться интере сы различных, не всегда дружественных внешних государств.

И напоследок — совет опытного политического мужа, упрямого защитника госу дарственных интересов России Ф.И.Тютчева: "Необдуманные выходки более чем когда-либо явились бы нелепостью в нашей политике, каковой, для достижения успеха, нужно лишь понимание самой себя и предоставление дела времени и силе вещей". Лучше не скажешь.

* Россоцентризм — возможно, этот неологизм, которым я хотел бы обозначить ориентацию на Россию как на центр силы, привьется в науке и политике, став привычным для глаза и уха подобно "американоцент ризму и "евроцентризму".

** Под этим именем известна концепция, изложенная советским лидером на V съезде Польской объеди ненной рабочей партии вскоре после ввода войск ОВД в Чехословакию: "Хорошо известно, что Советский Союз немало сделал для реального укрепления суверенитета... социалистических стран. Но... существуют и общие закономерности социалистического строительства, отступление от которых могло бы повести к отступлению от социализма... И когда внутренние и внешние силы, враждебные социализму, пытаются повернуть развитие какой-либо социалистической страны в направлении реставрации капиталистиче ских порядков, когда возникает угроза делу социализма в этой стране, угроза безопасности социалисти ческого содружества в целом, — это уже становится не только проблемой народа данной страны, но и общей проблемой... всех социалистических стран" (28).

*** В обращении к конгрессу в декабре 1823 г. президент США заявил, что Соединенные Штаты не потерпят попыток европейских держав реколонизировать освободившиеся народы Северной и Латинской Америки, так или иначе контролировать их судьбу или распространить там свои политические системы (29).

                                                                                                            39 

1.   См. в частности: Сорокин К. Союзники и партнеры в международных отношениях. — "Коммунист", 1991, №9.

2.   См., например: Лурье С. Российская империя как этнокультурный феномен. — "Общественные науки и современность , 1994, № 1, с. 56-64.

3.   Rubinstein A. The Geopolitical Pull on Russia. — "Orbis", 1994, Vol. 38, № 4, p. 569.

4.   Построено при экономическом и техническом содействии Советского Союза. М., 1982, с. 143, 144.

5.   Авторханов А. Империя Кремля. Советский тип колониализма. Вильнюс, 1990.

6.   Barber J. Russia: a Crisis of Post-Imperial Viability. — "Political Studies", 1994, Vol. 42, Special Issue, p. 36.

7.   Подр. см.: Лафитский В. Этнократизация власти. — "Независимая газета", 7.IV. 1995.

8.   Концепция внешней политики Российской Федерации.— "Дипломатический вестник", 1993,январь, специальный выпуск, с. 6-8; Об укреплении Российского государства. (Основные направления внут ренней и внешней политики.) Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собра нию. М., 1994, с. 94-99.

9.   См., напр., "сериал": Гущин В. Быть России имперской. — "Независимая газета", 23. VII. 1993; он же. И все-таки имперской России быть. — Там же, 17.IX. 1993; Мигранян А. Россия и ближнее зарубежье. Все пространство бывшего СССР является сферой жизненных интересов России. — Там же, 18.1.1994.

10. The Statesman's Yearbook 1926. Statistical ana Historical Annual of the States of the World for the Year 1926. L., 1926, p. 124; The Statesman's Yearbook 1941. L., 1941, p. 119.

11. Malcolm N. The Case Against "Europe". — "Foreign Affairs", 1995, Vol.74, № 2, p. 67.

12. Military Balance 1994-1995, L., 1994, p.97.

13. Staar R. The Warsaw Treaty Organization. — "Current History", 1987, November, p. 359.

14. MacGregor D. Uncertain Allies? East European Forces in the Warsaw Pact. — "Soviet Studies", 1986, Vol. XXXYIII, № 2, p. 243.

15. World View: The 1995 Strategic Assessment From the Strategic Studies Institute. U.S. Army War College, Carlisle Barracks. 1995, Febr., p. 14.

16. "Сегодня".

17. Договор о нераспространении ядерного оружия. Проблемы продления. Служба внешней разведки Российской Федерации. М., 1995, с. 50, 53.

18. "Известия", 15.11.1995.

19. Rumer Eu. Eurasian Letter: Will Ukraine Return to Russia? — "Foreign Policy", 1994, № 96, p. 142.

20. Furtado Ch. Nationalism and Foreign Policy in Ukraine. — "Political Science Quarterly", 1994, Vol. 109, № l,p. 98.

21. "Финансовые известия", 11.V.I995.

22. Надеин-Раевский В. Турция, Россия и туркоязычные народы после распада СССР. — "МЭиМО", 1994, №4, с 44-48.

23. См. интервью с командиром пограничных войск России в Таджикистане генералом Л. Чечулиным: Наш человек в Таджикистане или вечный хомут миротворца. — "Московский комсомолец", 22.11.1995.

24. См. напр.: Mayens Ch. Relearning Intervention. — "Foreign Policy", 1995, № 98; Haas R. Military Force: a User's Guide. — "Foreign Policy", 1994, № 96.

25. Жириновский В. О судьбах России. Ч. II. Последний бросок на юг. М., 1993, с. 26-48.

26. См., напр.: США лоббируют интересы своих компаний за рубежом. — "Финансовые, известия", 27.IV. 1994; Правительства США и Великобритании помогают своим компаниям завоевать индийский рынок. — Там же, 6.IV. 1995.

27. National Military Strategy of the United States. Joint Chiefs of Staff. Wash., 1992, p. 10.

28. Брежнев Л.И. О внешней политике КПСС и Советского государства. Речи и статьи. М., 1973, с. 136.

29. The Record of American Diplomacy. Documents and Readings in the History of American Foreign Relations. N.Y., 1956, p. 181, 182.

Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда.