Проблемы идентичности и общих интересов

48 С точки зрения политолога

РОССИЯ И ГЕРМАНИЯ

Х. Тиммерман

ТИММЕРМАН Хайнц, директор Федерального института восточноевропейских и международных исследований (ФИВМИ), г. Кёльн.

Статья опубликована в бюллетене ФИВМИ "Актуэлле аналюзен": Timmermann H. RuВland und Deulschland. — "Aktuelle Analysen", 1995, № 39-40, 5.V. — Bundesinstitut fur ostwissenschaftliche und Internationale Studien. Печатается в русском переводе с разрешения автора. * Речь на сессии Верховного Совета, Радио Москвы, 13.2.1992.

1. ВЗАИМНЫЕ СВЯЗИ ОБЕИХ СТРАН — НЕОТЪЕМЛЕМАЯ СОСТАВНАЯ ЧАСТЬ ОБЩЕЕВРОПЕЙСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА

Краткое содержание первой части статьи. Рассматриваемые в историческом ра курсе, российско-германские отношения предстают сегодня коренным образом изме нившимися по сравнению с прежними временами. Германия и Россия — за вычетом крайне правых и крайне левых сил в Москве — в двусторонних и многосторонних международных документах преодолели [каждая свою ] концепцию "особой миссии" антизападной и антилиберальной направленности, выражают общую привержен ность ценностям и принципам европейского сотрудничества и рассматривают свои двусторонние взаимосвязи в качестве довершающих и стабилизирующих элементов общеевропейского сотрудничества. России при этом особенно важно найти в лице Германии активного поборника своего вхождения в европейские и международные организации. Правда, как раз в международном плане наблюдаются процессы, мо гущие серьезно осложнить российско-германские отношения. Имеются в виду: война России в Чечне, российские претензии к государствам СНГ, несогласие с расшире нием Атлантического союза на Восток.

_________________________________________________________________

Российско-германское партнерство в ракурсе истории

50-летие со дня победы союзников над нацистской Германией — событие особен ное, и не только по причине круглой даты. Специфичный характер оно приобретает еще и в силу того, что Германия — воссоединенная с 1990 г. Германия — впервые отмечала в Москве окончание войны и ликвидацию национал-социалистской тира нии совместно со своими главными противниками времен войны. Эта совместность стала возможной прежде всего благодаря основополагающей перемене в Советском Союзе — России: вместе с коммунистической системой Горбачев упразднил и обус ловленную ею конфронтацию Советского Союза с Западом и предоставил "свободу выбора" восточно- и центральноевропейцам, в т.ч. немцам в ГДР. Вслед за тем [уже] Ельцин объявил основополагающей целью своей политики расчистку для России, как он выразился, пути в "цивилизованное сообщество государств". Отход России от "тоталитарных иллюзий" — согласно высказыванию Ельцина — создает базу для укрепления доверия между народами и установления между странами отношений партнерства*. Партнерство — вот заданное тем самым решающее ключевое понятие, под знаком которого после прекращения противостояния Востока и Запада хочет заново строить международные отношения сообщество государств, включая Россию. "Партнерство во имя мира" — так звучит, в краткой его форме, наименование выдвинутой НАТО программы всестороннего сотрудничества между Востоком и Западом в области безопасности. "Договор о партнерстве и сотрудничестве" — тако во программное заглавие соглашения, подписанного в июне 1994 г. Европейским союзом и Россией. Каким же образом в это многостороннее переплетение в духе партнерства демонстрируемых намерений, как и достигаемых договоренностей, встраиваются двусторонние германо-российские отношения? В чем их отличие от аналогичных отношений согласия, имевших место в предшествующие периоды?

Между Германией и Россией, как известно, и в прошлом существовало нечто вроде партнерства. Отличие по сравнению с нынешним временем состоит в том, что в те прежние времена такого рода партнерство бывало по большей части за счет — или даже было направлено против — других государств и народов — в политиче ском, военном, культурном плане. Так, в XIX в. общую базу германо-российских отношений составляло не в последнюю очередь то, что каждое из двух государств, в европейском контексте, прошло особый исторический путь и даже претендовало на выполнение особенной, антизападного свойства "миссии" в отношении других наро дов. Еще и в Веймарской республике давало себя знать наследие этой своеобычной взаимосвязанности: вспомним Рапалло, 1922 год. Собственно, Раппальский договор, несомненно, представлял собой решительную попытку (der Versuch) двух проиграв ших в мировой войне, объединяемых некоей общностью их судьбы как париев на международной арене, сообща ослабить путы, навязанные державами-победитель ницами. Но, мало того, договору была присуща и определенная основополагающая, имевшая социокультурную подоплеку антизападная направленность — по крайней мере в интерпретации антидемократических консервативных сил, включая рейхс вер, делавших упор на "особую немецкую традицию". Характер непристойного сообщничества приобрело, наконец, "партнерство" в форме пакта Гитлер — Сталин от августа 1939 г. Диктовавшийся исключительно соображениями силовой полити ки, хрупкий пакт между обеими тоталитарными системами преследовал цели поко рения и дележа соседних государств и с самого начала нес на себе отпечаток глубокой взаимной подозрительности.

Складывание современного российско-германского партнерства, как оно являет предмет устремления со времени объединения [Германии ], происходит в совершен но ином ключе. В чем состоит качественно новое во взаимных отношениях? Укажем в данной связи на два центральных момента. Во-первых: Германия и Россия, во всяком случае Россия Ельцина, в двусторонних международных документах преодо лели [каждая свою] концепцию некоей "особой миссии" — антизападной и антили беральной направленности, — первоначально получавшей политико-культурное обоснование, а позднее претерпевшей извращение в террористических режимах национал-социализма и сталинизма. Обе страны как в двустороннем порядке, так и в рамках многосторонних договоренностей, например, в рамках СБСЕ, а также согла шения о партнерстве между Россией и ЕС, выразили теперь свою приверженность общим основным ценностям и принципам — таким, как: демократия, плюрализм, соблюдение прав человека, социально ориентированное рыночное хозяйство. Это не означает — а именно такое утверждение выдвигают в России националисты и ком мунисты на ударном направлении полемики против сил реформ, — будто партнеры должны во всем уподобиться друг другу. Ведь и западноевропейцы, включая немцев, в процессе своего сближения вполне сохранили свое многообразие в единстве — в политической культуре точно так же, как и в хозяйственной организации и обеспе чении внешнеполитических интересов. Означает же это, напротив, что Россия и Германия, оставаясь при всех своих специфических чертах, вместе выражают при верженность принципам европейского сотрудничества, которые как раз и делают вообще возможной совместную жизнь в общем европейском доме.

50 С точки зрения политолога

Здесь уже затрагивается второй центральный момент, в котором российско-гер манские отношения предстают коренным образом иными по своему характеру в сравнении с прежними временами. Наученная горьким опытом прошлого, прежде всего бедствием национал-социализма, Германия покинула тропы культурной обо собленности и национально-националистической исключительности. Она не только подключилась к либерально-демократической политической культуре Запада, но и стала в системе европейской интеграции активным партнером и даже ведущим ее участником и ее мотором. Нынешнее руководство России, со своей стороны, желало бы, чтобы здесь явила себя и Россия в качестве полноправного члена европейских организаций: Россия хочет полноправного членства не только в "гибких" организа циях, как ОБСЕ и Совет Европы, но, в более долгосрочной перспективе, и в "жестком" ЕС (и даже, как о том при случае заговаривают, в НАТО). Уж хочет ли Россия в перспективе действительно быть интегрирована на основе уступки [части ] сувере нитета, или же ее цель скорее в том, чтобы самой интегрироваться и, соответственно, сделать в полной мере значимым свое влияние при принятии всех важнейших реше ний по реорганизации Европы, — вопрос другой. В контексте нашей темы важно прежде всего одно: в условиях возрастающей европейской взаимозависимости и усилившейся интеграции какое-либо новое издание российско-германских особых отношений или даже создание некоей совместной "оси" было бы оглядкой назад. Политическая элита России, впрочем, пока мирится с включенностью Германии в европейско-атлантические структуры, в качестве последствия периода конфронта ции, как с фактом. Но именно лишь пока и как бы без гарантии, что так будет и впредь. Германия — так порою рассуждают, — будучи теперь уже воссоединенным суверенным государством, после некоторого переходного периода усилит [в своей политике ] национальные акценты за счет своих европейских обязательств и под знаком этого станет поддерживать отношения с Россией как особо приоритетные. Если бы так все и оказалось, это был бы признак отсталого "старого мышления". Интерес Германии — как, разумеется, и России, — напротив, в том, чтобы исполь зовать двусторонние связи в качестве довершающих и стабилизирующих элементов общеевропейского сотрудничества. Уж в этих-то пределах на России и Германии, без сомнения, лежит особая ответственность.

Проблемы идентичности и общих интересов

При этом, конечно, приходится столкнуться с некоторыми проблемами. Одна из них заключается в том, что Германия и Россия после революционных событий 1989 — 1991 гг. только еще определяют свою роль и свое место в объединяющейся Европе и им только еще предстоит составить себе конкретные представления о новой архитек туре континента. Это относится, во-первых, к Германии, которая после объединения с ГДР сама стала страной, переживающей преобразования, и после переломных событий 1989 г. обращает пристальный взгляд на восток. Возрастет ли влияние сил, выдвигающих требование о том, что Германия, освободившись от пут, какие были ей навязаны разделением и опасным прифронтовым характером ее положения, должна, наконец, преодолеть "забвение [проблемы] силы" ("Machtvergessenheit") — состоя ние, явившееся реакцией на прежнюю "одержимость [проблемой] силы" ("Machtbesessenheit"), — и уже не брать на себя никаких новых обязательств в Европе? Станут ли находить больше отклика сторонники той точки зрения, что Германии как европейской великой державе вновь следует в конкуренции сильных национальных государств отдавать абсолютный приоритет своим собственным наци ональным интересам?

Аналогичные вопросы насчет роли и идентичности выдвигаются и в отношении новой России, только с гораздо большей резкостью, чем применительно к новой Германии. Подобные горячо дискутируемые среди политической элиты страны воп росы ставятся в заостренной форме. Понимать ли Российскую Федерацию как нацию или же как империю, призванную вновь охватить государства СНГ? Считать ли ныне Россию просто великой державой по аналогии с Турцией после распада Османской империи, или же ей предстоит выполнить в отношении международного окружения некую специфическую "миссию", вытекающую из исторических, культурных и геополитических особенностей страны? Тяготеть ли России преимущественно к За паду — под знаком принципиальной приверженности общим ценностям, а также в расчете на оказание поддержки внутренним процессам преобразований в виде мате риальных средств и ноу-хау? Или же стране следует в политическом, хозяйственном и культурном аспектах развивать скорее собственную, специфически евразийскую идентичность и извлечь при этом пользу из китайской, индийской и японской моде лей развития? И, наконец, пожалуй, наиважнейшая альтернатива. Исторические проблемы России в значительной степени коренятся в том, что велась внешняя экспансия вместо модернизации страны. Сконцентрировать ли отныне России свою энергию на внутреннем развитии, усматривая величие в том, чтобы поднять страну на более высокий уровень в сферах экономики, экологии, инфраструктур и социаль ных услуг? Или же упор должен делаться, как в царские и советские времена, на развертывание мощи вовне, при котором из великодержавного статуса словно бы рождается идентичность и оттесняются на задний план повседневные заботы людей?

В свете этих неопределенностей становится совершенно ясно: характер россий ско-германских отношений будет весьма существенным образом зависеть от того, какие школы мысли и какие констелляции сил станет рождать в будущем московская политика. При коренных переменах во внутриполитическом соотношении сил в России не будут оставаться незатронутыми и германо-российские отношения. Пока что, впрочем, в Бонне и Москве преобладает общая заинтересованность в определен ном развитии партнерства, хоть и не оправдались большие надежды 1990— 1991 гг., а в наши дни поводы для политических трений еще и нарастают — как в двусторонних взаимоотношениях, так и в переплетении многосторонних международных связей.

Для новой России объединенная Германия является в Европе одним из главных партнеров, поскольку речь заходит о том, чтобы политически, экономически, а также в плане политики в сфере обеспечения безопасности включить Россию в европейские и евро-атлантические структуры. Не случайно поэтому министр ино странных дел Козырев охарактеризовал германо-российское партнерство как "круп нейшее достижение современной Европы"*. Эта оценка коренится в убеждении, что в центре Европы именно Германия как страна особенно заинтересована — а в Запад ной Европе она, предположительно, наиболее заинтересована — в успехе процесса реформ в России, как и в том, чтобы последняя не оказалась в изоляции в ходе сближения обеих частей Европы, а в особенности в ходе возведения европейской системы безопасности. Кроме того, Германия для Москвы, как это уже неоднократно бывало в истории, является, совершенно очевидно, важнейшим в Западной Европе партнером в деле модернизации страны и одновременно служит воротами, за кото рыми — доступ к системе разделения труда в мировой экономике. Как-никак, Гер мания — крупнейший в мире торговый партнер России: товарооборот в их взаимной торговле в 1994 г. составил 23 млрд. немецких марок.

Этот подход России согласуется с интересами и помыслами Германии. Ибо по многим причинам именно Германия весьма заинтересована в сильной и уверенной в себе, но вместе с тем и открытой миру и демократически устроенной России — в такой России, которая находит путь, чтобы вписаться в систему норм (in die Normalitat) XX столетия и включается как сознающая ответственность великая держава в "ци вилизованное сообщество государств". Причины совершенно ясны: успешное сис темное преобразование и экономическое оздоровление России сделало бы ее для ее соседей предсказуемым партнером в обеспечении стабильности и споспешествовало бы стремлениям Германии к поэтапному расширению европейского интеграционно го пространства на восток; от разобщенной же, распадающейся России во многих аспектах исходила бы, проникая сквозь Восточную и Центральную Европу, немалая угроза для безопасности Германии. Имеются в виду: неконтролируемый экспорт ору жия, в том числе компонентов ядерного; массовая миграция в Западную Европу через Восточную; экологические катастрофы с их воздействием и на Западную Европу. Иными словами: среди всех партнеров по ЕС Германия извлекла бы наиболь шую пользу из успеха процесса реформ в России; и наоборот, из всех западных стран ее уже по причине географического положения наиболее сильно затронули бы бури и потрясения с эпицентром в Москве.

Подключение России к международной системе соглашений

В этих обстоятельствах руководство в Москве справедливо исходит из того, что в ряду приоритетов германской внешней политики отношения с Россией занимают видное место. Это, в свою очередь, стимулирует заинтересованность России в тесных взаимоотношениях с Германией. При этом политическая элита страны и обществен ность в целом в меньшей степени опасаются оживления национализма и традицион ной силовой политики Германии, чем ее безразличия к России или, тем паче, ее участия в деле изоляции некоего будто бы неоимпериалистического поворота в России. Посему для Москвы является делом чрезвычайной важности снискать себе активную поддержку со стороны Германии в вопросе о том, чтобы ввести Россию в международные организации, а не загонять се в изоляцию (как и Россия, в свою очередь, в принципе выступает за членство Германии в Совете Безопасности ООН).

* Для "Франкфуртер рундшау", 8.1.1994.

52 С точки зрения политолога

Действительно, Германия энергично поддержала участие России в политических консультациях на встречах "большой семерки" на высшем уровне и выступила за то, чтобы привлечение ее также и к обсуждению экономических проблем предусматри валось в среднесрочной перспективе. Таким образом, Германия считается с чувством собственного достоинства великой державы России, как и со стремлением Москвы присоединиться к тем семи ведущим индустриальным державам, которые в сущест веннейшей мере формируют мировую политику и контролируют международные экономические и финансовые институты. Подобную же действенную роль сыграла Германия при выработке договора о партнерстве между Европейским союзом и Россией от июня 1994 г. Во время переговоров о заключении договора Германия успешно настояла на уступках Москве, например в том, что касается дальнейшего открытия рынка для российской продукции, а также перспективы создания зоны свободной торговли между договаривающимися сторонами. С позиций России актив ная роль Германии была особенно важна по двум причинам. В политическом плане заинтересованность Москвы в сближении с ЕС определяется пониманием того, что на международной арене ЕС все более выступает как самостоятельное действующее лицо — особенно в связи с переменами в облике всего региона между Балтийским и Черным морями. Установление партерства с ЕС уменьшает опасность того, что Россия будет отрезана от процессов европейской интеграции и, оттесненная, окажет ся в изоляции. В экономическом плане соглашение о партнерстве, если оно будет до конца выполнено, предоставляет России возможность установления с ЕС тесной связи, которая, учитывая направленность положений договора на развитие [отноше ний ], способна достичь непосредственно порога формального членства. В него, на пример, включены, в качестве целей, предусматриваемых в долгосрочной перспек тиве, три из хорошо известных четырех свобод: свободное перемещение товаров, капиталов и услуг (четвертая — свобода перемещения работополучателей — наме чается лишь в весьма ограниченном объеме).

Правда, в том, что касается СБСЕ, Германия — совместно с большинством других государств-участников — выступила в конечном счете против стремлений России возвести эту организацию в ранг инстанции, регулирующей вопросы политического обеспечения безопасности в Европе. Вместе с тем Бонн отнесся, однако же, с пони манием к желанию Москвы усилить институты СБСЕ и расширить для организации возможности вмешательства в случае конфликтов. Основная идея германской пол итики при всех этих обстоятельствах состоит в том, чтобы в процессе создания новой европейской системы поддержания мира Россия, соответственно ее значению как великой державы, была привлечена к участию в конструктивной работе и в системе совместной ответственности, а также одновременно в том, чтобы ее образ действий оставался прочно основанным на совместно принятых принципах. Несомненно, важ нейшую роль в этой генеральной линии сыграл не в последнюю очередь тот факт, что Россия выполнила соглашения о завершении вывода своих войск из Германии и из Балтии: к концу августа 1994 г. вывод действительно был завершен. Выполнение Москвой своих обязательств в срок еще и потому привлекло к себе большое внимание Германии и Запада в целом, что ельцинскому руководству, как это было очевидно, приходилось осуществлять вывод войск — в особенности из Эстонии и Литвы — вопреки ожесточенному противодействию в среде русских "национал-патриотов" и военных.

Ужесточение позиции России

Между тем развитие событий, последовавшее несколько позднее, затормозило эти положительные начинания и негативно сказывается также и на российско-гер манских отношениях. Так, форсированная именно Германией стратегия включения России в европейские организации подверглась суровому испытанию в связи с серь езнейшими нарушениями прав человека в ходе войны в Чечне. Но тем самым значи тельный урон понесли германо-российские отношения в многостороннем их измере нии. Тут мало что меняла и сдержанность реакции из Бонна: медлительность феде рального руководства, не торопившегося характеризовать действия России как серь езное нарушение обязательств, принятых на себя Москвой в рамках СБСЕ; рекомендация принять Россию — несмотря на грубо-силовой образ действий в Чечне — в Совет Европы в качестве полноправного члена; колебания в вопросе о приостановке действия временного соглашения, дополнившего договор о партнерстве между ЕС и Россией. Эта пока противоречивая настроенность в Бонне таит в себе различные опасности. Так, она могла бы, досадным образом, создать у Москвы впечатление, будто Россия может без последствий нарушать и другие положения совместно заклю ченных соглашений (например, путем одностороннего отказа от согласованного в рамках СБЕ определения флангов [стратегической обороны]). Кроме того, Москва могла бы из этого вынести впечатление, что у Германии обнаруживается способность с особенным пониманием воспринимать негативные аспекты в России и поэтому ее можно отсечь от сообщества тех государств, которые резко критикуют инволюцион ные процессы в Москве и тенденции к нарушениям договоров со стороны российского руководства и противодействуют этим процессам и тенденциям посредством конк ретных контрсигналов. В обоих случаях подобная оценка Москвой политики Герма нии — страны, которую до сих пор примечательным образом обходит российская критика восточной политики Запада, — может в конечном счете лишь обернуться для российского руководства разочарованиями, а также подорвать российско-гер манское партнерство.

На этом фоне большое впечатление на общественность и политические круги Германии произвели выступления правозащитника и политика Ковалева в Страс бурге и Бонне. Он, подобно Сахарову, на которого ссылался, призывал к двойной стратегии, когда свое предложение о рассчитанном на длительную перспективу партнерстве и сотрудничестве с Россией Запад соединяет с отчетливыми сигналами о том, что серьезные прегрешения против совместно согласованных правил и прин ципов не будут оставляться без действенной ответной реакции. В конечном счете эту линию, в согласии со всеми представленными в бундестаге партиями, федеральное руководство и приняло, в чем, несомненно, свою роль сыграло то обстоятельство, что война в Чечне натолкнулась на неприятие и в самой России: неприятие со стороны большинства населения, значительных групп интеллектуальной элиты и даже ряда популярных генералов. Германия стремится "быть партнером и другом России", — говорится в единогласно принятой резолюции бундестага от 20 января 1995 г. Одно временно, однако, в этом ясном заявлении о намерении — намерении, каким пози ция Германии отмечена со времени воссоединения, — было четко оговорено условие: тесное партнерство [России ] с Германией, Европейским союзом и Атлантическим альянсом будет возможным, как сказано в резолюции, только если будет сохраняться доверие к процессу демократизации.

Источником проблем для российско-германских отношений мог бы, далее, стать сонм дальнейших потенциальных конфликтов, какие разгорелись бы в Восточной Европе, при значительной вовлеченности в них России. Это относится, например, к вариантам московской политики реинтеграции стран СНГ: не к вариантам с исполь зованием процедур в рамках ОБСЕ и не к вариантам, основанным на добровольном согласии участников, а к таким, которые характеризуются всемерным оказанием нажима — вплоть до применения военной силы, как его недавно представил в каче стве допускаемого им для так называемой (vorgeblichen) защиты этнических русских министр иностранных дел Козырев. Германия едва ли в подобном случае могла бы занять безучастную позицию. То же самое относится и к возможному российскому вмешательству в балтийских государствах — также под предлогом защиты для русских. Германия, не в последнюю очередь в силу исторических причин, твердо выступила в поддержку независимости и территориальной целостности этих стран (не преминув, разумеется, выступить одновременно и за корректное отношение к проживающим там русским). Поэтому вмешательство Москвы в странах Балтии сильно отягчило бы российско—германские отношения.

54 С точки зрения политолога

Критическим для российско-германских отношений могло бы, наконец, стать и планируемое вовлечение государств Восточной и Центральной Европы в Атлантиче ский альянс, которое Германией в принципе одобряется, Россией же решительно отвергается. В том, как этот предмет воспринимается Россией, все еще прогядывает ощущение некоей угрозы или даже чувство, что расширение НАТО было бы ее [России 1 серьезным поражением. С точки же зрения немцев, НАТО — совместно с ЕС — положила конец вековым конфликтам в Западной Европе; она, говоря словами чешского президента Гавела, безусловно, решающим образом способствовала созда нию "сферы демократиии и стабильности". Возможное разрешение дилеммы состо яло бы в том, чтобы вхождение стран Восточной и Центральной Европы в НАТО увязать с конституированием тесного договорного сообщества, некоторого привиле гированного партнерства" (Кинкель) НАТО — Россия, по аналогии, например, с ЕС, связавшим перспективу вступления в него восточно- и центральноевропейских стран с соглашением о партнерстве ЕС — Россия. Боннское правительство, а также, между прочим, и СДПГ — крупнейшая оппозиционная партия — выступают за принятие соответствующего решения. Отсутствие согласия может вылиться в обост рение российско-германских отношений.

Во второй части статьи будут рассматриваться двусторонние связи России и Гер мании, их взаимные ожидания, а также возможные сценарии будущего [развития событий |.

2. ДВУСТОРОННИЕ СВЯЗИ, ВЗАИМНЫЕ ОЖИДАНИЯ, ВЕРОЯТНЫЕ СЦЕ НАРИИ БУДУЩЕГО РАЗВИТИЯ

Краткое содержание второй части статьи. Пройдя фазу больших надежд, отме ченную заключением советско-германского договора от ноября 1990 г. и совместным программным заявлением Ельцина и Коля от ноября 1991 г., российско-германские отношения в области двусторонних связей в настоящее время переживают по боль шей части двойственное состояние. Позитивные импульсы им придали торжествен ные проводы последних контингентов Западной группы войск, расцененные обеими сторонами как символичный акт, открывающий новую главу [в их отношениях ]. Но в конкретных вопросах наряду с аспектами, позволяющими ожидать успешного реше ния, имеется и ряд проблем, осложняющих российско-германские отношения. Упо мянем: нелегальную торговлю ядерным материалом; слабую активность Москвы в деле восстановления государственности российских немцев; расхождения в вопросе о культурных ценностях, вывезенных в Россию в ходе войны. Точно так же и в сфере экономических связей баланс, по сути, неоднозначен. С одной стороны, Германия является крупнейшим в мире торговым партнером России: объем товарооборота в их взаимной торговле составил в 1994 г. 23 млрд. немецких марок. С другой стороны, германские прямые инвестиции в России топчутся на разочаровывающе низком для ельцинского руководства уровне. В заключение анализа рассматривается вопрос: какие можно представить сценарии [предстоящего развития ] российско-германских отношений, принимая во внимание крайнюю неустойчивость определяющих факто ров в России?

Двусторонние взаимосвязи

В первой части статьи рассматривались российско-германские взаимосвязи как неотъемлемая составная часть общеевропейского сотрудничества. Данное их изме рение было столь резко выделено потому, что оно позволяет отчетливо увидеть: характер двусторонних отношений между обоими государствами находится в зави симости от состояния взаимоотношений между теми международными организаци ями, альянсами и институтами, к которым они соответственно принадлежат. Россий ско-германские взаимосвязи могут, конечно, придавать важные импульсы тесному партнерству и сотрудничеству в Европе; в этом смысле Ельцин неоднократно под черкивал, что Россия и Германия как "крупнейшие государства континента" способ ны весьма существенно влиять на европейские процессы. В целом, однако, верно следующее: российско—германские отношения на различных уровнях не могут быть существенно лучше отношений России с международными организациями, такими, например, как Европейский союз или Атлантический альянс. Это обстоятельство проистекает из прочной политико-культурной принадлежности Германии к Западу (...) Эти принципиальные соображения относятся, конечно, не столько к настоящему времени, сколько к будущему. Ибо, пройдя фазу больших надежд, отмеченную заключением советско-германского договора от ноября 1990 г. и совместным про граммным заявлением Ельцина и Коля от ноября 1991 г., российско-германские отношения в области двусторонних связей в настоящее время переживают по боль шей части двойственное состояние (1).

Позитивные импульсы им дали оба визита Ельцина в Германию, особенно визит в августе 1994 г. по случаю торжественных проводов последних контингентов "За падной группы войск" в Германии. В Москве неоднократно высказывалось предпо ложение: с выводом войск упадет интерес Германии к России, поскольку последняя окажется еще сильнее притиснута к краю Европы (2), Это опасение говорит о все еще сильной склонности мыслить чисто военными категориями, в то время как сегодня приоритетными для тесных взаимоотношений являются другие, гораздо более важ ные области деятельности, такие как экономическое сотрудничество и тесные меж общественные связи. Не ослабевают переживаемые в Москве чувства тревоги в связи с тем соображением — его часто высказывают, — что в Германии к высотам ответст венности подтягивается новое поколение политической элиты — элита, которая в силу своей политической социализации и своих международных контактов ориенти рована скорее на евро-атлантических партнеров, чем на новую Россию. Федераль ный президент Херцог — а с ним и почти все представители германских политиче ских кругов и почти вся публицистика — решительно отмел такие опасения. Вывод войск не означает, подчеркнул Херцог, что немцы и русские теперь разошлись, напротив: "Мы станем в будущем все теснее сближаться, находясь в Европе без барьеров, без идеологических траншей и без политической вражды" (3).

В конкретных вопросах, однако, наряду с позитивными аспектами, имеется и ряд проблем, отягощающих российско-германские отношения. В назывном порядке ука жем здесь лишь следующие проблемные области:

— слабая активность Москвы в деле обещанного восстановления государственно сти российских немцев. Дело кажется нереализуемым, в том числе и в Омской области и Алтайском крае, намеченных в качестве альтернативы Волжскому регио ну; значительная часть российских немцев отправится на свою историческую роди ну. Это вызывает взаимные разочарования;

— обещанный Москвой в договорном порядке, однако до сих пор не осуществлен ный возврат германских культурных ценностей, вывезенных в СССР в ходе войны. Здесь следовало бы как можно скорее прийти к решению, затягивание разногласий омрачило бы климат в отношениях между Россией и Германией;

— нелегальная торговля ядерным материалом, которая, по сведениям боннских служб, осуществляется с территории бывшего Советского Союза, достигая Германии. Бороться с нею следовало бы путем более тесного сотрудничества обеих контрразве док, однако тут, кажется, имеют место, мягко выражаясь, недоразумения, осложня ющие двусторонние отношения;

— наконец, блокирование Россией шагов, предпринимаемых Бонном с тем, чтобы открыть генеральное консульство Германии в Калининграде/Кенигсберге. Ответст венные инстанции в Германии хорошо понимают неустанную заботу Москвы об обеспечении территориальной целостности России; они совершенно не заинтересо ваны в распаде страны, ибо это, воздействуя через Восточную и Центральную Евро пу, во многих отношениях поставило бы под угрозу безопасность Германии. Но они все же весьма заинтересованы в том, чтобы Калининградская область как прочная составная часть Российской Федерации интегрировалась на основе сотрудничества в балтийский регион.

56 С точки зрения политолога

Как и в политической сфере, в экономической области баланс российско-герман ских отношений при Ельцине также неоднозначен. Затронем здесь вкратце, опять таки, лишь некоторые ключевые темы. С одной стороны, Германия, как уже упоми налось, является крупнейшим в мире торговым партнером России: в 1994 г. объем товарооборота в их взаимной торговле составил 23 млрд. немецких марок. При этом на Германию пришлось 13,5% российского экспорта, 24,4% импорта. Позитивные импульсы, по миновании определенных трудностей начального периода, дает и при нятая правительством ФРГ программа технического содействия, концентрирующа яся на Московской области, городе Санкт-Петербурге и Ленинградской области, а также на областях Тюменской и Владимирской. С другой же стороны, прямые гер манские инвестиции в России — а они, по сравнению с кредитами на межгосударст венном уровне, в долгосрочном плане важнее для обновления страны и интеграции ее в мировую экономику — продолжают топтаться на крайне низком уровне, соста вив 31 млн. немецких марок в 1993 г. (при этом, конечно, многие вложения ФРГ лишь в недостаточной мере схватываются статистикой). Причины этого заключаются в известных своей недостаточностью общих условиях в России, чье руководство по прежнему явно недооценивает значение инвестиционного климата и по меньшей мере не поощряет прямых [зарубежных ] инвестиций в регионах. Во всяком случае, многие проекты германских капиталовложений в сырьевые отрасли и в энергетику, как и в обрабатывающую промышленность, пока что заморожены.

Так что, надо полагать, прямые инвестиции российских фирм в Германии (при чем особенно в восточной) в настоящее время превосходят германские инвестиции в России. Поскольку о характере и объеме российских прямых инвестиций не столь широко известно, упомянем здесь, к примеру: участие "Роснефти" в "Лейнаверке" с долей в 23%; участие "Газпрома" в фирме "БУНА" с долей в 35%; приобретение бумажной фабрики "Пирна" группой "Сокольники" с обязательством инвестиро вать свыше 300 млн. немецких марок; заявку объединения "Ростекстиль" на участие в фирме "Меркише фазер" ("Бранденбургское волокно". — Ред.); приобретение фирмы "Аддидол — Минералоль" одной фирмой из Башкортостана (4). Если еще взять в расчет капиталы из разряда укрываемых, вкладываемые в Германии, — а они оцениваются круглым счетом в 100 млн. немецких марок в год, — то мы приходим к поразительному выводу: российские фирмы в немалой степени содействуют про грамме "Ауфшвунг Ост" (система мероприятий по обеспечению ускоренного эконо мического развития восточных земель. — Ред.). Как бы то ни было, российский капитал, похоже, как раз в Германии видит подходящую отправную базу для того, чтобы путем прямых инвестиций в смешанные (komplementaren), чаще всего близ кие к топливно-энергетическому компексу (energienahen) западные фирмы воообще обосноваться на Западе.

Весьма важным для расширения базы партнерства России и Германии является, наконец, то, чему тоталитаризм в обеих странах как закрытая система решительно и вполне сознательно препятствовал: спонтанное и массовое непосредственное обще ние между людьми обеих стран, многообразное сотрудничество между политически ми, общественными и культурными группами и объединениями. И в Западной Евро пе сближению стран способствовали не одни лишь дипломатические акты и элементы экономической взаимозависимости, не этим одним преодолевалась старинная "на следственная вражда". Не менее важное значение имело и то, что московский и кёльнский гражданин мира Лев Копелев назвал спонтанной "народной диплома тией": тесное переплетение связей между лицами, группами, организациями, завя зываемых на уровне ниже официального государственного (5). Шаги к установлению "снизу" таких непосредственных связей можно наблюдать в различных областях, они предпринимаются, например, в форме налаживания партнерства между города ми, в форме культурных инициатив или наметок к созданию российско-германского молодежного предприятия, организуемого на началах децентрализации. Поддержка обеими сторонами этих шагов явилась бы важным вложением в будущее: ведь они позволяют встретиться именно молодому поколению той и другой страны.

Реализм вместо завышенных ожиданий

Начальная фаза германо-российских отношений после воссоединения Германии была отмечена, как уже говорилось, большими ожиданиями обеих сторон. Россия — такое предположение часто высказывалось в Германии, — освободившись от пут коммунизма, станет сравнительно быстро развиваться в направлении демократии и рыночного хозяйства. Со своей стороны, Германия — как нередко можно было услышать, в свою очередь, в Москве, — живо справившись с проблемами, связанны ми с объединением страны, станет оказывать весьма ощутимое содействие в строи тельстве процветающей экономики в России. Таким складывалось во взаимном восприятии друг друга видение будущего своеобразного симбиоза России и Германии — как бы обратное, позитивное отображение трагического периода войны на истребле ние, которую вела нацистская Германия, и двух вариантов тоталитаризма. Такие видения будущего нереалистичны и даже опасны, т.к. и для одной, и для другой стороны почти неизбежно должны обернуться неудачами и разочарованиями. Како вы необходимые исходные условия для успеха политики, нацеленной на длительную перспективу партнерства и сотрудничества между Германией и Россией?

Германии следует избегать опрометчивых негативных решений и постоянно от давать себе отчет в том, что в новой России долго еще не сложится консенсус в вопросе об основополагающих ценностях и национальной идентичности (6). Россия вступила в переходную фазу, в которой параллельно существуют различные и даже противо речащие друг другу начала: старые и новые тенденции в политической культуре; элементы свободы и авторитаризма; начатки рыночного хозяйства и рецидивы госу дарственного управления экономикой; отстаивание централизма и стремление к региональной автономии; концепции традиционного великодержавного образа дей ствий и попытки вести прагматическую реальную политику в духе партнерства и сотрудничества. Ввиду неоднозначности происходящего в России надо не возводить сразу же в абсолют негативные аспекты, а вести дело, не исключая способности российского общества к дальнейшей эволюции. С полным основанием в этом смысле федеральный канцлер Коль предостерегал против подхода к трудностям сложных трансформационных процессов в России с западными мерками, в связи с чем он подчеркивал: "Тут мы имеем дело с практикой, а не с абстрактными темами, по каким каждодневно ведут дискуссии студенты и политологи в университетах Запа да" (7). Притом, однако, должны быть на виду и четкие предостерегающие знаки на случай последующих нарушений со стороны России согласованных в международ ном плане норм и договоренностей. Необходимы, далее, постоянные контакты с представителями тех сил, какие составляют критически настроенные сторонники реформ, — важность таких контактов убедительно показал прием федеральным канцлером Колем и лидером оппозиции Шарпингом руководителя фракции "Яблоко" Явлинского (8).

Россия, со своей стороны, не должна переоценивать способность Германии к материальной поддержке процесса реформ: Германия еще долго будет — и не только в материальном отношении — сосредоточена на проблемах, возникающих как по следствия объединения. Далее, ей приходится противостоять усиливающемуся дав лению конкуренции на мировых рынках, а оно вынуждает к решительному проведе нию структурных реформ в экономике и может вызвать значительную социальную напряженность. Кроме того, в России не должно возникать никаких недоразумений, если Германия выступит не только партнером, но и, при известных обстоятельствах, противником (Widerpart). Примером может служить конфликт в Чечне: Россия обязалась в вопросах, относящихся к демократии и правам человека, строго придер живаться, в том числе и в собственной стране, тех обязательств, благодаря которым она стала участницей СБСЕ и которые равным образом подразумевает статус члена Европейского совета, а также и договор о партнерстве с Европейским союзом. Несоб людение этих обязательств, несомненно, отзывалось бы в германо-российских отно шениях сильными проявлениями раздражения. Как бы то ни было, Германия и впредь в случаях, подобных Чечне, будет совместно с международным сообществом государств направлять России критические запросы, ибо не может намеченный к созданию общеевропейский мирный порядок покоиться на угнетении национальных меньшинств и нарушении прав человека.

Реакция ельцинского руководства на решения Европейского союза и Совета Европы наглядно свидетельствует, что ему отнюдь не безразлична реакция на Западе (9). Любое российское правительство будет не по одним лишь экономическим при чинам заинтересовано в сотрудничестве с Западом, "никакое российское руководство не станет возводить в ранг программной установки несдерживаемую самоизоля цию России от Запада и одностороннюю внешнеполитическую ориентацию на Вос ток" (10). Но, как бы то ни было, Россия в настоящее время подвергает себя риску, претендуя на особые права ввиду ослабленности своего статуса великой державы в политическом, экономическом и военном отношениях, а из указанной претензии выводя для себя такие варианты поведения, которыми страна в конце концов изоли рует себя сама. Если бы русские выполнили свои недавние угрозы, подчеркнул министр иностранных дел Кинкель, то "это означало бы конец существовавшего до сих пор сотрудничества с Западом также и в других областях" (11).

58 С точки зрения политолога

Сценарии

В первой части статьи было привлечено внимание к следующему ключевому обстоятельству: исторические проблемы России заключены в значительной степени в том, что развертыванию силы вовне она отдавала приоритет перед внутренней модернизацией страны. Сегодня — если придать мысли заостренную форму — Рос сия вновь стоит перед выбором: обрести ли ей свое величие в качестве динамичного государства, осуществляющего реформы, — или же в качестве внушающего страх военного государства. Поданным российских источников, разделение политической элиты России — при всех вариантах соотношений внутри больших групп — это разделение ее на представителей именно этих двух направлений, при намечающемся в то же время хрупком консенсусе на базе сильно выраженного, по-разному прояв ляющегося национализма (12). Что означает это для будущего российско-герман ских отношений? Какие можно представить сценарии, учитывая крайнюю неста бильность факторов, определяющих развитие российских событий?

Оптимистический сценарий характеризуют успешные системные преобразова ния и быстро продвигающиеся структурные перемены. При этом бок о бок со специфи ческими ценностными ориентациями и закрепляющимися группами по интересам формируются стабильные политические партии, реально влияющие на исполнитель ную власть. В целом Россия концентрирует энергию на внутреннем развитии, а в отношениях с государствами СНГ, не оказывая нажима, стремится к интегративным связям. Уверенная в себе и пользующаяся уважением великая держава, Россия, хотя и отстаивает свои специфические национальные интересы, но это делается в парт нерском сотрудничестве с Западом. Подобный сценарий, который создал бы предпо сылки для прочных партнерских отношений России и Германии, в 1991-1992 гг. казался политическим элитам обеих стран вполне осуществимым. Сегодня, однако, он выглядит скорее неправдоподобным ввиду противодействия противостоящих ему в России существенных определяющих факторов.

В пессимистическом сценарии в России соединяются экономико-социальный обвал, развал инфраструктур, экологические катастрофы, разрастание организован ной преступности. Устанавливается — при содействии военных — авторитарно-на ционалистический режим, программа которого содержит следующие центральные пункты: возврат к государственно-управляемой экономике с гарантированным снаб жением предметами первой необходимости; форсирование разноуровневой полити ки неоимперского закроя в отношении стран СНГ, Балтии и Центральной и Восточ ной Европы; проведение по отношению к т.наз. "дальнему зарубежью" политики, отмеченной печатью протекционизма и усиленного проецирования мощи (Machtprojektion). Возможно, такой режим стал бы искать, за счет Центральной и Восточной Европы, особого соглашения с Германией, как это при случае предлагают в своих геополитических фантазиях Жириновский и другие представители "нацио нал-патриотов". Равным образом и этот сценарий, который, несомненно, побудил бы Германию, вместе с ее союзниками, оставить всякие хлопоты о партнерстве с Россией, возможно, даже обратиться к политике нового сдерживания, маловероятен. Учитывая процессы дифференциации в обществе, политической демократизации, а также автономизации в регионах, он мог бы оказаться осуществимым разве что ценой огромных издержек и вряд ли на долговременной основе.

Наиболее вероятным представляется третий сценарий. Его отличительными признаками являются идущий исподволь (Stop-and-go-) переменчивый (ohne stabiles Profil) процесс проведения политики преобразований — на стороне носите лей власти, а также постоянная адаптация [- на стороне] общества. Вместо слабых политических партий пытаться влиять на исполнительную власть — в различных, разумеется, направлениях — будут обширные группы по интересам из государствен ного и частного секторов в сфере экономики и финансов. Основные позиции: сохра нение сильного государственного сектора versus форсирование приватизации; госу дарственный интервенционизм versus стимулирование рыночных сил; протекцио низм versus внешнеэкономическая открытость страны. Во внешних сношениях Рос сия, по этому сценарию, никоим образом не стремится к восстановлению прежнего Союза, а довольствуется тем, что, прибегая к дозированному нажиму, возвращает себе влияние в странах СНГ. От Запада Россия ожидает, что к ней будет проявлено уважение как к великой державе со специцифическими интересами и должными проистекать из этого особыми правами и что как таковой ей будет обеспечено подо бающее участие в строительстве (Entwicklung) новой европейской системы (Architectur). При этом страна балансирует (schwankt) — принимая во внимание в том числе и актуализирующиеся для нее (ubergreifende) ценности и нормы, такие, как демократия, плюрализм, права человека, — между двумя направлениями: с одной стороны, политикой, привязывающей к Европе, к ее учреждениям и органи зациям, а с другой — стремлением в качестве евразийской державы сформировать ядро собственной трансконтинентальной зоны влияния.

Для российско-германских взаимоотношений этот сценарий означает, что как на уровне двусторонних связей, так и в рамках международных организаций отноше ния их то и дело будут оказываться отмеченными печатью взаимных обвинений и недовольства. В то же время у России и Германии, если взглянуть объективно, общих интересов так много, что они будут вновь и вновь побуждать обе стороны — Россию тоже — к тесному сотрудничеству. Для Германии, во всяком случае, остается в силе то, о чем сказал министр иностранных дел Кинкель: "Покуда Россия говорит "да" Европе, мы не скажем "нет" России!" (13).

1. О двусторонних отношениях см.: Вяткин К. Россия и Германия: потенциал сотрудничества. — "Мировая экономика и международные отношения", 1994, № 4, с. 103 — 108; см. также: Елагин В. Россия — Германия: проблемы и перспективы сотрудничества. — "Сегодня"', 8.04.1994.

2. Ср.: Baumgart J. Die Verabschiedung der russischen Streitkrafte aus Deutschland im Spiegel der russischen Medien. — "Aktuelle Analysen" des Bundesinstituts, 1994, № 63.

3. "Europa-Archiv" (Bonn), 1994, № 19, S.D. 561.

4. Cp. Hohmann H.-H., Meier Chr, Deutsch-russische Wirtschaftsbeziehungen: Stand, Probleme, Perspektiven. Teil II. Bereiche, Tendenzen, Szenarien. — "Berichte des Bundesinstituts", 1994, № 56, S. 11 f.; см. также "WWD Osteuropa" (Eschborn), № 79, 25.04.1994, S.2.

5. См.: KopelewL. Deutsche und Russen in Europa. — In: Faulenbach В., Stadelmaier M. (Hrsg.). Diktatur und Emanzipation. Zur russischen und deutschen Entwicklung 1917 — 1991. Essen, 1993, S. 19 — 31, hier S. 31.

6. По этому и последующим вопросам см.: Vogel H. et al. Runland und Deutschland sollten sich nicht uberfordern. — "Frankfurter Rundschau", 10.03.1995. (В русском изложении см. "Сегодня". 15.03.1995.).

7. Интервью по окончании его визита в Москву, ИТАР-ТАСС, 22.11.1993..

8. Ср. интервью Явлинского: Annaherung an RunBland mit heiBem Herz und kuhlem Verstand. — "Frankfurter Rundschau", 10,03.1995.

9. См. об этом мою статью: Timmermann H. Tschelschenien, RuBland und Europa. Teil 2. Die Reaktion Moskaus auf die Kritik von Europaratund Europalscher Union. — "Aktuelle Analysen" des Bundesinstituts, 1995, № 34.

10. cм. Simon G. Der Krieg in Tschetschenien — Folgen fur Rupland. Funf Thesen. — "Aktuelle Analvsen" des Bundesinstituts, 1995, № 7, S. 5.

11. "Leider hat Moskau noch Angst". Interview mil dem "Spiegel" (Hamburg), 1995, № 15, 04.1995, S. 20.

12. Cp. Cugrov S. Change and Continuity of Russia's Perceptions of Us National Interests and Germany's Role. Рукопись. M., 1995. См. также: Соловей В. "Национализация" режима продолжается. — "Независи мая газета", 03.1995.

13. Chancen fur Frelheit, Democratie und Rechtsstaatlichkeit in Rupland. Rede vor dem Deutsch-Russischen Forum am 4.02.1994. — "Bulletin" (Bonn), 1994, № 14, 9.02.1994, S. 125.

Сайт портала PolitHelp

ПОЛНОТЕКСТОВОЙ АРХИВ ЖУРНАЛА "ПОЛИС"

Проблемы идентичности и общих интересов